Как злодейка кукурузу выращивала
Шрифт:
Как и подозревала, на бумаге все официально хорошо, а на деле людям есть на что посетовать.
В городах купцы и владельцы лавочек ругают чиновников из-за медленной выдачи разрешений на торговлю и поборы, сельские жители недовольны самоуправством местных феодалов, недоступностью из-за дороговизны лечения. Это лишь малая часть подслушанных мной невзначай недовольств.
В документах все хорошо, а по факту есть куда стремиться.
Неплохо бы проверить бюджет, особенно статьи по целевым расходам и сопоставить их с реальностью.
Гложут меня сомнения, что выделенные на строительство
Визит к лекарю стоит бешеных денег, процветает кумовство и взяточничество, растут от года к году подати и налоги…
Конечно, я здесь самозванка, даже не настоящая герцогиня, но мой внутренний конфликт у других вызовет желание покрутить пальцем у виска. Могу что угодно заявлять, но душа моя прочно обосновалась в теле Лиссандры, следовательно, и все ее обязанности и права тоже на мне.
Раз уж пользуюсь имуществом, управляю слугами, живу в ее доме, то и взамен должна что-то делать. Тем более, знаний и ума мне хватает понять многое и даже больше — замахнуться на улучшения.
Да и, откровенно говоря, совесть не позволит жить как прежде, заведомо зная, что влияния, времени и сил мне достает, чтобы переменить уклад жизни в герцогстве к лучшему.
— Ваша светлость! — воет управляющий герцогством на время отсутствия правителя, находящийся на своем посту бессменно вот уже десяток с лишним лет с тех пор, как после похорон родителей юная герцогиня пожелала вернуться в столицу и покинуть этот холодный и чересчур огромный для нее одной особняк.
По его письмам и отчетам, доходящим до меня в столице, он казался рациональным человеком. Но все же прогрессу противится.
В целом, оно понятно, скорость принятия людьми нового в этом мире сильно отличается от жажды прогресса привыкших к бешеному ритму жизни там, откуда пришла моя душа.
Вдоль и поперек объехав земли, по возвращении в резиденцию, поддавшись вдохновению, я принимаюсь строчить на бумаге реформы. Крайне смелые для восприятия остальных.
Похожий на хорька граф Корнелиус Клосс, один из пяти вассалов герцогства Сваллоу, готов на стенку лезть. Если так продолжится, от того немногого количества волос, что еще осталось у него на голове, вообще ничего не останется.
Зачем же так нервничать? Мягко улыбаюсь, памятуя о совете Милли:
— Это лишь проекты, граф Клосс. Я прекрасно понимаю, что у вас сейчас нет понимания даже необходимости этих перемен. Школы, больницы, стипендии и пенсии…Это так, можно сказать, мысли вслух.
От моего объяснения мужчина выдыхает, но все же уголек подозрений, перемешанный со страхом, из его глаз не пропадает.
Со своим уставом в чужой монастырь если и лезть, то осторожно, постепенно. Разительные перемены только взбудоражат народ и не создадут того эффекта, на который были рассчитаны.
Любая среда стремится к постоянству.
Идти в ногу со временем значит не только гнаться за прогрессом, но и знать, когда стоит замедлиться или потоптаться на месте. Сейчас общество элементарно не готово.
Лекари лечат, но узких специалистов
Детей обучают на дому или отправляют в подготовительные классы, которые они посещают пару лет, чтобы обучиться счету и грамоте, да и только. Причем далеко не все семьи могут позволить себе второе, уж не говоря о первом, что выбирают для своих чад лишь благородные дворяне.
Откладываю документы в сторону и откидываюсь на спинку кресла.
Кабинет герцога, теперь принадлежащий мне, пропах старыми чернилами и пылью. Им давненько не пользовались. Наверное, в последний раз здесь восседал, занимаясь бумажной работой, отец — мудрейший человек своего поколения.
Граф Клосс, заочно знакомый мне по регулярно прибывающим в столицу письмам с отчетами о том, что происходит в герцогстве, да докладными на подпись, за несколько дней тесной работы, пока передавал мне все текущие дела, показался человеком умным, быстро соображающим и, что самое главное, совершенно не претенциозным и высокомерным.
Его заботят не только и не столько собственное благополучие и богатство, сколько процветание герцогства и всех его жителей: крестьян, купцов, служивых людей и аристократов. Большая редкость, во многом заслуга отца, что именно в руки этого мужчины попало герцогство после его смерти.
— Я понимаю ваш энтузиазм, ваша светлость. О, молодость! Но…как человеку, который многие годы занимался управлением этими землями, мне кажется, что все хорошо таким, какое оно есть. Не столица, конечно, но живем мы не хуже, чем некоторые…На строительство школ, не говоря уже о лекарских пунктах на местах, нужны огромные средства! И даже так, обеспечить их надлежащее функционирование — у нас элементарно нет таких денег! А о другом даже речи не может быть.
Ах, вот что стоит во главе угла!
Деньги…Да, все упирается в деньги. Но не только они, вернее, их отсутствие, смущают графа.
Замечание управляющего, лучше всех знакомого с финансами герцогства, абсолютно резонно. Отбросить все эти размышления о готовности или неготовности народа к переменам, об их необходимости и практичности…
Ресурсы — вот что имеет самое первостепенное значение.
Даже мало-мальски небольшое изменение требует денег. Но, судя по отчетности за прошлые и текущий год, у нас нет ни одной лишней монеты на решение даже назревших вопросов, не то что тех эфемерных, вроде школы и больницы.
— Если вы увеличите налоги, чтобы восполнить потери бюджета на преобразования, народ не обрадуется. Это порочный круг! Вы хотите облегчить им жизнь, но для этого потребуется внести еще больше обременений!
Кусаю губу.
И как быть?
Я же хочу как лучше. Но мостить благими намерениями дорогу в ад меня не прельщает.
Разглядываю с интересом лицо праведно спорящего со мной графа.
Ничего не стоит пустая и ничем не обусловленная лесть поданных, но вот противостоять и браковать идеи правительницы — это заслуживает восхищения и признания. Мягко, но твердо обозначить свою позицию.