Как Золотая Орда озолотила Русь. Не верьте лжи о «татаро-монгольском Иге»!

Шляхторов Алексей Геннадьевич

Понимая ситуацию, Михаил решил дожать ослабленных боем северян. В том же 1316 г. тверской князь снова идет в поход на Новгород. А ситуация заключалась в том, что вел. князь Михаил никаких политических уступок не добился. Договорная грамота была заключена «по старине», а значит – на новгородских условиях. (В. С. Борзаковский ^[395].) Особой строкой было прописано, что князь Михаил и бояре его не должны наводить рати на Новгород и не задерживать гостей в Суздальской земле и нигде. А это действительно было крупным политическим поражением. Ведь у новгородцев тоже нередко были проблемы с мобилизацией боеспособных ополчений Пскова, Руссы, Ладоги, Великих Лук. Т. е. крупных городов. Да и в самом Новгороде. Особенно с мобилизацией главной ударной силы – тяжёлой конницы Владыкина полка. Потому что у княжеской позиции нередко находились сторонники внутри Северной Республики либо соблюдавшие нейтралитет. Теперь же, на основании договорной грамоты, при любом призвании на Новгород татар, литвы или немцев, даже просто наёмников, Новгород имел полное право говорить о нарушении договорных обязательств. А это облегчало мобилизацию его сильнейших и боеспособнейших на Руси войск, закалённых боями с викингами и тевтонами. Тверской

князь получал только контрибуцию. Это после совместного похода войск Орды и Центральной России. Гора родила мышь, к тому же дохлую. Князь Михаил так и остался «хромой уткой», против него по-прежнему были и митрополит, и Новгород. Узбека снова стали терзать сомнения: а стоило ли посылать армию против Новгорода? И понимающий ситуацию князь Михаил сгоряча решает дожать Новгород сам. Однако новгородцы разгадали замыслы Михаила о решительном походе на Новгород. Они укрепили столицу, призвали жителей Пскова, Ладоги, Русы, корелов, ижерцев, вожан и серьёзно готовились к битве. Получилось так, что, когда князь подошёл к Новгороду, его встретило войско, по численности значительно превосходившее то, что было у Торжка. Как пишет Карамзин, «князь имел ещё друзей между новгородцами, но робких, безмолвных: ибо народ свирепо вопил на вече и грозил им казнью» ^[396]. Если перед торжокской битвой у князя ещё было довольно много сторонников, то теперь, после яростной битвы и грабежа раненых, все новгородцы объединились против него самого и его низовой армии. Михаил, с усталым войском, был изумлён многочисленностью собранных Новгородом ратников. Он простоял некоторое время близ города и, тревожимый их малыми отрядами с разных сторон, не отважился на решительные боевые действия, начав отступление. Чувствуя недостаток в провианте, князь решил идти назад ближайшею дорогой, сквозь дремучие леса. Там войско его потеряло дисциплину, организованность и между озёрами и болотами не могло найти пути удобного ^[397]. Кони, люди падали мёртвыми от усталости и голода. Воины сдирали кожу со щитов своих, чтобы питаться ею (Карамзин; Борзаковский). Пришлось бросить или сжечь обозы. Князь вышел в конце концов из этих мрачных мест с одной пехотой, малой числом, изнурённой и почти безоружной. Это было тяжёлое поражение, причём без решительных сражений. Практически полная и одномоментная потеря всех рыцарских лошадей, таких дорогих и, что ещё более важно, долго и с большим трудом обучаемых, была настоящей катастрофой для тверской дружины. Потому что эту потерю, в отличие от железных сабель, мечей и кольчуг, невозможно было восполнить в короткое время.

Одним словом, поход заканчивается разгромом тверской рати; новгородцы всегда били суздальцев до Дмитрия Донского ^[398].

Тогда Узбек выдал ярлык Юрию и отдал за князя Юрия свою любимую сестру Кончаку, которая приняла при крещении имя Агафья. (Радикально смелый шаг для хана-мусульманина.) Очевидно, идя на такой подчеркнуто уважительный шаг, хан хотел наладить стабильные и предсказуемые отношения между Ордой и православной Русью в силу исключительной важности их торговли. А в сопровождение дал до Владимира – места коронации и кафедры митрополита – два тумена войска, одним из которых командовал Кавгадый – приближённый вельможа Узбека.

Михаил Ярославич не хотел выступать навстречу; его войско истрёпано новгородскими кампаниями, но он также понимал, что от битвы с Юрием ему никуда не деться – тот теперь не успокоится, пока не ослабит, насколько это возможно, Тверь.

Юрий хотел нападать на Тверь сразу с двух сторон: с юга (он) и с севера (Новгород). Но тут возникла заминка. Второй татарский темник отказался воевать с русскими (это вообще крайне удивительно при ордынской дисциплине). Войско Юрия и Кавгадыя уменьшилось, но, взвесив всё и зная, что на их стороне обозлённые новгородцы, они решили двигаться дальше к Твери и углубились в её территорию. Зачем-то, в приступе неумного и неуместного куража, Юрий взял с собой в поход жену Агафью. У Клина Юрий вошел в тверские земли и стал грабить и разорять все села, которые они проходили. Михаил, желая оградить своё княжество от разгрома, вышел навстречу Юрию и послал сказать ему: «Брат, имеешь великое княжение, господствуй над ним, но в мою область не вступайся, довольствуйся своим». Но Юрий Данилович хотел ослабить Тверь, поэтому он и начал громить тверские земли. Посовещавшись с епископом, князьями и боярами, Михаил Ярославич выступил вместе с тверичами и кашинцами против татар и Москвы и встретился с ними около села Бортенево, в 40 верстах от Твери. В жестокой сече погибло много татар, которые обратились в бегство. В плен были взяты Кавгадый, Кончака, Борис и Афанасий Даниловичи. Юрий же с небольшим количеством людей ушёл в Новгород. Битва эта состоялась 22 декабря 1318 года ^[399]. Михаил Ярославич понимал, насколько большое влияние на хана имеет Кавгадый. А потому к нему относились с большой любезностью. Михаил старался переманить Кавгадыя на свою сторону, и тот ловко показывал мнимую любовь к Михаилу Ярославичу, каялся, винил себя и говорил, что это они с Юрием сами развязали войну, без санкции Узбека ^[400]. Не исключено, особенно если вспомнить второго темника, отказавшегося воевать с русскими, что что-то в этом было.

Но в это время в плену умирает Агафья, а с Севера приходит злое и сильное войско – громить Тверское княжество. Дело в том, что, когда Юрий прибежал в Новгород и там стало известно о победе их врага Михаила, северяне собрали свои, новгородские, и призвали псковские и ладожские войска, взяли и тяжёлую Владыкину конницу, а в бой их повёл сам владыка – архиепископ Давыд. Войско собралось сильное, как в Псковскую кампанию 1269 года. В январе 1319 года войска противников встретились у Синеевского брода через Волгу ^[401]. И Михаил, оценив ситуацию и поняв, что ему не устоять, – и чтоб не подвергать свою землю разгрому (именно за это он был канонизирован), согласился ехать в Орду судиться с Юрием Московским. При этом он НЕ ВЫДАЛ ЮРИЮ ТЕЛА ЕГО ЖЕНЫ. Ужасная вещь по обычаям и понятиям того времени (Карамзин, Борзаковский). Михаил отправил в Москву послом своего боярина Александра Марковича, но Юрий, не получив тела жены, пришёл в ярость и приказал убить посла. Стало очевидно, что примирение невозможно. Зачем Михаил не отдавал тело? Ведь мы знаем, что помимо желания объединить Русь он обладал настоящими рыцарскими качествами. Но тогда выходит, что он кого-то прикрывал, даже смертельно рискуя, ставя себя против всех: Москвы, митрополита, Орды, Новгорода? Но кого? Похоже, это останется тайной.

Ещё зимой 1318/19 г. Михаил отправил в Орду своего 12-летнего сына Константина

с боярами. Но сам тянул время. Только в августе 1319 года Михаил Ярославич выехал из Твери в Орду, приняв благословение от своего епископа Варсонофия. Во Владимире Михаил встретил ханского посла Ахмыла, который предупредил его о том, что он оболган Юрием и Кавгадыем, что Юрий Московский в бешенстве. Его дети говорили ему: «Не езди, дорогой отец наш, в Орду, но пошли одного из нас, ты оклеветан; подожди, пока всё утихнет». Михаил Ярославич вполне справедливо отвечал им: «Если же я не пойду и уклонюсь, мое родное княжество будет пленено, много христиан избито. Лучше же мне ныне положить душу свою за многие души». В Орде после долгого суда Михаил был «выдан головой» Юрию. Никто из крупных русских князей не подвергался в Орде таким унижениям: на шею Михаила ещё в процессе суда были надеты деревянные колодки. И в присутствии Юрия и Ковдагыя он был зарезан слугой Юрия по имени Романец. Юрий стоял в недобром каменном оцепенении, и, видя это, Кавгадый сказал ему «с сердцем: Михаил же твой родной дядя; неужели оставишь лежать его на земле?» ^[402].

Как по Шекспиру…

Тело Михаила привезли в Москву и погребли в Спасском монастыре. Вел. княгиня Анна, ее сыновья Дмитрий, Александр, Василий просили Юрия, чтобы тот отпустил тело их отца домой. Юрий согласился, «НО С УСЛОВИЕМ, ЧТОБЫ ОНИ НА ОБМЕН ПРИСЛАЛИ ЕМУ ТЕЛО ЖЕНЫ ЕГО, АГАФЬИ» ^[403]. Тут уже Шекспир отдыхает…

Но всё же – почему такая лютая вражда? Основная причина вражды понятна: большие ставки при равенстве сил. Это классика жанра. Это и у Шекспира так. Но их личная ненависть уж слишком велика. Кстати, бедную Агафью «компромиссно» похоронили в Ростове, имевшем наибольшую ордынскую диаспору и зависевшем от Москвы. Чтобы понять эту личную московско-тверскую лютость, мы «отмотаем» немного назад.

Москва и Тверь

Лютая схватка за первенство

К началу XIV века политический и династический кризис в Северо-Восточной Руси достигает предела и приобретает угрожающие для нее размеры. Ещё в 1301 году состоялся княжеский съезд в Дмитрове. На него приехали князья Андрей Александрович, Михаил Тверской, Даниил Московский, Иван Дмитриевич Переяславский. Из них трое – сыновья и внук (Иван) Александра Невского, а Михаил Тверской – сын брата Невского, Ярослава. Но по запутанному русскому наследственному праву именно Михаил – главный кандидат на престол. И у него веские козыри на Переяславль – семейное гнездо Невского и его братьев. В следующем году, после смерти Ивана Дмитриевича, снова встал вопрос о том, кто станет хозяином Переяславля. Выбор же самих жителей этого города был в пользу Даниила, а после его смерти в 1303 г. – в пользу его сына Юрия. Это резко усилило Москву ^[404]. Со следующего года начинается упорная борьба между Тверью и Москвой.

Великое княжение Михаила Ярославича

В 1304 г. умирает Андрей Александрович. Его бояре (так называемые великокняжеские) сразу отъезжают к Михаилу Ярославичу ^[405]. Такой поступок бояр говорит о том, что Тверской князь по закону должен занять престол вел. князя Владимирского. Это понимают Церковь, Новгород, Орда. Бояре были уверены, что за Тверью останется великокняжеский Владимирский престол. Михаил Ярославич поехал в Орду за ярлыком «ему же по старейшинству дошел бяше степени княжениа великого». Но князь московский Юрий, племянник Михаила, тоже поехал в Орду добиваться великого княжения, несмотря на запрет от митрополита Максима (митрополит как духовное лицо хотел сохранить мир между князьями, тем более он отдавал приоритет правления дяде, а не его племяннику). Юрий обманул Максима, сказав, что он поедет в Орду, но только не за ярлыком.

Между тем, пока Михаил Ярославич находился в Орде, его бояре действовали в пользу своего князя.

Тверь считала себя настолько сильной, что собиралась одновременно управиться и с Переяславлем, и с Юрием. Тверичи захватили в Костроме Бориса Даниловича, брата Юрия; они хотели захватить и самого Юрия, но тот успел вовремя убежать в Орду. После этого тверские бояре посылают с именем в. к. Михаила Ярославича наместников в Новгород. Новгородцы были оскорблены самовольным поступком тверичан (особенно после княжения Андрея, с которым у Новгорода сложились хорошие отношения). Вот почему новгородцы не только не приняли наместников, но и выслали рать к Торжку, т. к. были уверены, что этот город будет выгодно захватить неприятелю, а Тверь помимо всего прочего была еще и ближе всех расположена к Торжку. На самом деле две рати встретились около этого города, но примирились, решив дождаться приезда князей из Орды. В то же время тверская рать под предводительством боярина Акинфа решила захватить Переяславль. Акинф был первейшим боярином на Москве, пока на службу к её князьям не пришёл из Киева вельможа Родион Несторович и привёл с собой 1700 детей боярских (т. е. воинов). Это наряду с присоединением к Москве Переяславля существенно усилило Москву и её вражду с Тверью. Да ещё боярин Акинф, потеряв первенство, ушёл в Тверь, к Михаилу, и теперь, желая мести, повёл тверичан на Переяславль. Но когда войско подошло к городу, выяснилось, что об их приходе давно знали. Из Москвы под начальством Ивана Даниловича (Калиты – в будущем) пришло войско. Состоялась битва, в которой вовремя пришедший Родион ударил с тыла, тверичи были разбиты и с большими потерями бежали в Тверь. Таким образом, усилия тверских бояр по помощи Михаилу оказались напрасными ^[406].

Между тем сам Михаил, находясь в Золотой Орде, по праву и по завещанию Андрея получил ярлык. Однако соперничество между Москвой и Тверью на этом не закончилось. Теперь Твери хотелось обессилить свою соперницу Москву. На этот раз сам Михаил Ярославич пошел на князя Юрия и его братьев, но Москву так и не взял, а потому примирился с московским князем, а сам вернулся в Тверь.

Тогда как попытка Твери справиться с Москвой обернулась провалом, последняя времени зря не теряла. В 1305 г. Юрий ликвидировал малейшую угрозу со стороны Рязанского княжества, когда убил (ничего подобного не было при Невском, его братьях, а потом – сыновьях!) князя рязанского Константина Романовича, находившегося у него в плену; московский князь также удержал под своим влиянием Коломну. Ожесточение нарастало и уже стало походить на войны рубежа XI–XII веков. Зимою 1308 г. Михаил Ярославич снова ходил на Москву, но уже с большей ратью, чем прежде. Он «много зла сотворил»; состоялась битва, но Москва так и не была взята. Князья заключили мир ^[407]. До сих пор Михаил Ярославич еще ни разу не был в Новгороде. Только в 1307 г. он отправляется туда. Между городом и князем было заключено 4 договорные грамоты.