Какое надувательство!
Шрифт:
— Кеннет, — сказал он. — Ты никогда не узнаешь, что пропустил.
— Меня не Кеннетом зовут, — рассмеялась Фиби, шаря в смятых простынях, нащупывая свою сорочку и протискиваясь в нее. — Только не говори мне, что все это время ты думал о каком-то Кеннете. Хотя это, я полагаю, объяснило бы, почему у вас ничего не получилось с Джоан.
Она вылезла из постели и направилась к двери. Майкл сел, еще не вытряхнув из сознания остатки сна, и рассеянно спросил:
— И куда ты теперь?
— В уборную, если мне будет позволено.
— Нет, я не об этом — не теперь. Я вообще — как только все это кончится?
Фиби пожала
— Не знаю. Обратно в Лидс, наверное. В любом случае здесь я оставаться больше не смогу.
— Поехали со мной в Лондон?
Сначала она ничего не ответила, и Майкл не понял, как ей показалась эта мысль.
— Я серьезно, — добавил он.
— Знаю.
— Я же должен тебе нравиться, нет? Иначе…
— Мне действительно кажется, что сейчас не лучшее время. И явно не лучшее место. — Она открыла дверь. Он услышал, как она в темноте помедлила, прежде чем выйти. — Не спеши, Майкл, — произнесла Фиби почти ласково. — Ни ты, ни я пока не готовы строить планы.
Несколько минут спустя она вернулась и снова забралась в постель. Под простыней их руки сплелись.
— Я знал, что ты попросишь меня остаться, — произнес Майкл, выныривая из своего потока сознания.
— Женщины обычно находят тебя неотразимым, что ли?
— Нет, но понимаешь — именно это происходит в фильме. В точности такая же ситуация. Именно в этом месте мне пришлось уйти из зала. А теперь, когда это произошло в реальности, как будто… как будто чары разбились.
— По мне, так все это звучит довольно фаталистически. У меня, выходит, никакого выбора не было, так?
— Этот фильм существует, — упорно продолжал Майкл. — Я его не выдумал, что бы там ни говорила Хилари.
— Я тебе верю, — сказала Фиби. — Да и вообще я про него слышала.
— Правда? Когда?
— О нем как-то раз говорила Джоан — не помнишь? В тот вечер, когда заставила всех нас играть в „Ключик“, а за окном бушевала страшная гроза.
Воспоминание стремительно всплыло — яркое и детальное. Они вчетвером сбились вокруг стола в гостиной у Джоан… Грэм смеется над ним, потому что в рецензии сделали опечатку… И возникшее чувство — можно сказать, предчувствие, — когда он обнаружил, что его персонаж, профессор Плам, и есть убийца и о себе уже невозможно думать как об отдельном, незаинтересованном… Внезапно обнаружить себя в центре происходящего…
И тут он вспомнил последние загадочные слова Табиты — и его осенило.
— Я думал, что должен просто писать эту историю, — сказал он, — но это не так. По крайней мере, уже не так. Я сам — ее часть.
Фиби непонимающе на него уставилась.
— Что?
Майкл вскочил на ноги:
— Господи, какой же я тупой. Конечно же, я ее часть — именно поэтому Табита меня и выбрала.
— Я совершенно не понимаю, о чем ты.
— Она сказала, что у меня — его глаза. Глаза моего отца. Есть только один человек, о котором она могла так сказать. И мать говорила мне то же самое. Именно поэтому я так разозлился на нее в ресторане. Это даже Финдлей заметил. Сказал, что они — как синий бархат или что-то вроде. А я-то думал, что он меня просто хочет затащить в постель.
— Майкл, я потеряла нить. Совершенно потеряла. Кто такой Финдлей?
— Детектив. Табита наняла его много лет назад. Послушай. — Он заставил Фиби сесть и объяснил: — У Табиты был брат, он погиб во время войны. Его сбили немцы.
— Это я знаю. А еще
— Вот именно. Штука лишь в том, что она права: Лоренс действительно выдал немцам миссию брата — именно поэтому Годфри и сбили. Я в этом почти уверен. Но с ним был второй пилот, который не погиб. Его отправили в лагерь для военнопленных, и после войны он вернулся в Англию. Его носило по стране, он опустился, менял одну случайную работу на другую — под разными именами. Одним было Джон Фаррингдон, другим — Джим Фенчёрч.
— Ну и что с ним такое?
— Я его сын.
Глаза Фиби раскрылись от изумления.
— Ты — кто?
Майкл повторил, и она раздраженно воскликнула:
— А ты не думаешь, что было бы неплохо рассказать нам об этом чуть раньше?
— Но я сам только что это понял. И сейчас пойду и спрошу об этом Табиту.
Он встал, включил свет и начал быстро одеваться.
— Майкл, сейчас пять утра. Она крепко спит.
— Мне все равно. Это срочно. — Он неуклюже втиснул ноги в ботинки, — Знаешь, мне вовсе не кажется, что Табита безумна. Я думаю, она ведет очень умную игру. — И, открыв дверь, театрально закончил: — Если только я кардинально не ошибаюсь, она в таком же здравом уме, как и я.
— А может, и нормальнее, — сказала Фиби. Но не настолько громко, чтобы он ее услышал.
Глава восьмая
Закулисный парнишка [122]
Майклу не стоило беспокоиться — он не прервал сон Табиты. В ее комнате горел свет, дверь была незаперта, а сама она сидела в постели, вязала и слушала маленький транзистор, стоявший на тумбочке.
— О, Майкл! — воскликнула она. — Вы пришли раньше, чем я ожидала! Нам настало время немного поболтать?
122
Вторичная комедия (1942) о робком метеорологе, раскрывающем на старом маяке на Оркнейских островах шпионскую группу, режиссер Герберт Мейсон.
— Джон Фаррингдон, — произнес он, сразу переходя к делу. — Мой отец, не так ли?
— Так вы, значит, поняли наконец? Превосходно, Майкл. Весьма и весьма похвально! Хотя, если быть с вами до конца честной, я рассчитывала, что догадаетесь вы чуточку раньше. Сколько времени вам понадобилось? Почти девять лет, да? Однако из ваших книг я заключила, что вы должны быть довольно разумным человеком.
Майкл подвинул к кровати стул.
— Ладно, — произнес он. — Я знаю, что сейчас вы со мной играете. Вы все время со мной играли?
— Играла с вами, Майкл? Слышать подобное обвинение не очень приятно. Я вам помогала. Мне всегда хотелось вам помочь. Я только об этом и думала.
— Послушайте, никакой помощи от вас я не получил. Совершенно никакой. Все это время вы даже ни разу со мной не связались.
— И тем не менее дала вам довольно много денег. Разве они вам не пригодились?
— Да. Конечно. — Майкл покраснел, устыдившись, что не успел поблагодарить ее за щедрость. — Разумеется, пригодились. Но как я должен был… то есть, если бы не Финдлей, я бы ни за что не добрался до истины.