Какое счастье быть красивой женщиной
Шрифт:
Дали свет: The end. Пустили титры.
Хлопают сиденья в кинозале.
Зрители – и судьи, и арбитры,
ждут чего-то – всё ли показали?
Почему не вместе эти двое?
Вроде есть для счастья всё, что нужно.
Странные киношные герои:
им любить бы – нет, зачем-то дружбой
прикрывают чувства, как газетой,
будто бы любить взаимно – стыдно,
вроде и не наше дело это,
но – обидно, чёрт возьми, обидно!
Семьи у обоих – ну так
c'est La Vie, как говорят французы,
друг от друга отрываясь с кожей,
есть ли смысл в семье быть тяжким грузом?
А герои бьются на осколки,
на куски, и рвутся на запчасти —
не подозревали, что настолько
дорого сегодня стоит счастье.
Зрители сочувствуют героям –
плачут над картинкой в кинозале.
Ряд для поцелуев. Эти двое
выдыхают дружно: "Не узнали…"
Нам даже и не нужно говорить
Нам даже и не нужно говорить:
что толку в тех словах, нас прочно держит –
как пуповина – шёлковая нить
родства, любви, отчаянья, надежды.
Я сотни раз тебе шептала "Нет",
а ты в ответ с улыбкою лукавой
твердил, что "Нет" – не правильный ответ…
Мы оба были правы и не правы.
И каждый понемногу подливал
немного лжи, и знаешь, к сожаленью
нас этот яд разит не наповал,
но всё же нет надежды на спасенье.
Мы перешли контрольную черту
и слишком много выпили отравы:
люблю я не того, а ты – не ту –
друг друга любим мы, и в этом правы.
Счастлива – когда в твоих объятьях
Счастлива – когда в твоих объятьях,
два дыханья – не в противофазе,
мне уже адреналина хватит —
соскочила [больно и не сразу].
И теперь другая дурь по венам
снизу вверх летит по серпантину —
скрученных пружиной сжатой – нервов,
заливая баки эндорфином.
Это кольца рук твоих упрямых —
стропами страховочными будто —
держат над землёй меня, как мама
даже не умела почему-то.
Ты меня теплом своим укутал —
я теперь тепличная немного,
и смакую каждую минуту…
[Эндорфины. Не судите строго]…
Тот самый
У каждого есть наверно
в душе уголок такой,
живут где последний, первый,
тот самый ещё, другой,
о ком никому не скажешь,
о ком и себе самой
боишься признаться даже…
Под кодовым словом "Мой!"
Живёт он под сердцем где-то,
любовью твоей храним,
встречаешь ты с ним рассветы,
глаза закрываешь – с ним,
и
с тобой коротает век,
ведь в сердце навечно – вот он! –
особенный человек…
Чужое счастье не украсть
Чужое счастье не украсть –
не яблоко, не снимешь с ветки,
деля с любимым сласть и страсть,
не надо ожидать ответки:
не судит нас, счастливых, Бог –
мы рождены, чтоб былью сказку
создать себе… А он – помог:
где наказанием, где – лаской.
И если на пути земном
нам встретилась любовь – то надо
сказать "спасибо" и вдвоём
свой Рай вылепливать из Ада…
Бог так долго беду откладывал
Бог так долго беду откладывал –
то ли некогда, то ли – лень,
ты зачем, мне скажи, загадывал
умереть со мной в тот же день?
И теперь мы летим на встречную –
дальний свет чей-то слепит нас,
ну приехали, что ж, конечная.
Были вместе мы. Ровно час.
Вот такая судьбы ирония –
всё дословно же, под заказ,
только жаль, что потом не вспомню я
счастья нашего целый час.
Непонятные, бестелесные –
растерявшись, висим и ждём:
вдруг помогут/спасут, воскреснем мы,
чтобы всё же пожить вдвоём?
Но Небесная Бухгалтерия,
папки наших судеб подшив,
ставит номер текущий, серию
и сдаёт нас с тобой в архив.
Бог так долго беду откладывал –
то ли некогда, то ли – лень,
ты зачем, мне скажи, загадывал
умереть со мной в тот же день?
Ты будешь дальше пить, и пить, и пить…
Ты будешь дальше пить, и пить, и пить,
вернувшись из далёкого похода,
я – что-то мило щебетать/бубнить
про глупости – про моду, про погоду…
И криком не кричать – молчать. Молчать!
Про то, как я дышать боялась даже,
и новости – не слышать, не включать
старалась, становясь мудрей и старше,
пока ты океан пересекал
в своей подлодке – ядерной, огромной…
Не приключений вроде бы искал –
работа: океан, опасность, войны,
а мне, как бабе – ждать, и ждать, и ждать,
ходить на пирс, молиться горизонту…
Не плакать – только мило щебетать…
Кивать: всё понимаю, да – работа…
Иногда ты звонишь мне из прошлого
Иногда ты звонишь мне из прошлого:
Как дела у тебя? – Хорошо,
у тебя что случилось хорошего?
[Режет вены кухонным ножом.