Какого биджуу я теперь волшебник?!
Шрифт:
— Конечно, сэр, — кивнул я.
— Кхм… — сенсей, как мне показалось, немного смутился, — тогда первым делом стоит принять ванну после нашего похода, переодеться, а затем и немного подкрепиться.
— Согласен, — я понял, что должен одеться подобающе этому миру. Взял свой рюкзак и пошёл в «свою» местную комнату, которую мне сенсей определил ещё несколько лет назад.
В горячей ванной, приготовленной и согретой сенсеем, я отмокал почти час. Жаль, что в Англии нет онсэнов и бань нормальных, но ванна после похода — очень даже хорошо. Сенсей ещё что–то в воду из зелий намешал, с расслабляющим и ранозаживляющим эффектом — так как я всё равно весь исцарапанный травой ходил, но
Вообще–то Киба, когда я вслух мечтал о бане или горячем источнике, сказал, что в горах есть несколько тёплых озёр, но идти туда было в другую сторону и растений там, соответственно, намного меньше, чем на равнине. К тому же сенсей сказал, что для цербера «тёплым» может оказаться и крутой кипяток — специфическое животное, не зря в легендах церберы сторожат врата Ада, а там очень жарко и чуть ли не кипящая лава кругом. Но я всё же надеюсь, что хотя бы в мире Чёрных Пещер удовлетворю свою страсть к бане. Впрочем, эти изыскания для другого раза. Может, и ещё каких–то животных найдём, потому что в реке я ещё день на восьмой обнаружил какого–то донного «рака», когда решил вечерком после заката искупаться. Ну как «обнаружил»… Этот «рак» меня за палец ноги схватил, когда я, видимо, наступил на него. Несмотря на довольно мягкое тело, щипался он больно — клешни у него были с какими–то минеральными наростами, поэтому твёрдые. Есть мы это многоногое страхолюдище не решились, так что я отпустил на размножение и по вечерам больше не купался.
Потом мы ужинали и за ужином до конца дня решили отдохнуть — в том смысле, что не разбираться пока с травами. Вместо этого сенсей зарылся с моими рисунками и заметками в своих книгах, сравнивая, правильно ли он определил растения. Все заметки, кстати, мы, как–то не сговариваясь, делали на шифре.
— Всё, надо идти спать, — потёр переносицу сенсей, закрывая справочник по магическим растениям. — Уже девять часов. А мы последние десять суток были в постоянном напряжении. Завтра меня не будить… Хм… До десяти часов утра, — он медленно моргнул. — Я буду отсыпаться. И тебе советую. Потому что потом…
— Потом мы будем снова работать не покладая рук, — хихикнул я.
— Именно так. Спокойной ночи, Гарри.
— И вам, сенсей.
— Там есть молоко в холодильнике. Я сову отправлял с заказом. Если хочешь, попей… Ты сказал, что любишь молоко, — он смущённо кашлянул и ушёл наверх.
Про молоко я ему сказал в мире Кибы. Как–то вечером у костра болтали на тему, какие животные тут могут прижиться и какие животные не нарушат устоявшийся баланс и «пищевые цепочки», а какие могут всё испортить. Я сказал, что, наверное, классно было бы сюда коров, тогда бы можно было молоко пить, которое я очень люблю. Сенсей парировал, что ещё неизвестно, как может мутировать корова. И кто за кем будет охотиться впоследствии. Но про молоко, видимо, запомнил. В школе молока не дают, а я и в своём мире привык, и у Дурслей всегда свежее молоко молочник каждое утро приносит. Так что летом что меня, что Дадли — за уши не оторвать, тётя даже заказывать стала больше бутылок. А если ещё молоко с хлопьями, то вообще…
— Вкусно! — сам не заметил, как выдул два стакана. Вот теперь можно тоже пойти и спать, спать, спать.
Часть 4. Глава 6. Взятый след
27 августа, 1992 г.
Англия, регион Торбей
— Ты всё поняла, Ураги? — спросил я сову, привязывая письмо ей к лапе, чтобы дать больше манёвра и оружия в виде когтей и клюва на случай нападения. — А если что, можешь смело клюнуть в глаз. Ну, или ухо оторвать.
Ураги заухала и шаркнула когтистой лапой по камню так, что посыпались искры, показывая, что её работу — почту разносить —
— Вот и умница. Лети! — сказал я сове, которую мы всё же взяли с собой на отдых.
Девятнадцатого августа, после того как днём Снейп–сенсей доставил меня через камин Министерства Магии в Лондон и передал дяде, с которым я и доехал до дома, начались наши сборы на Тисовой улице.
Часть вещей сложили в мой школьный сундук: родственники пришли в восторг от его вместительности, и всю дорогу до Торбея Дадли с дядей придумывали различные способы, как из магического сундука потом всё доставать, если ты не маг. Сошлись на удочке или длинной палке с крючком. Кажется, я знаю, что дарить родственникам на следующее Рождество.
Из–за того, что часть запланированной поклажи поместилась более компактно, на семейном совете участь Ураги была окончательно решена, так что клетка с довольно распушившейся совой заняла своё место между мной и Дадли на заднем сидении дядиного авто.
Ага, «ну как мы её дома оставим?» — сказала тётя, посмотрев на несчастную белую мордашку, лупающую жёлтыми глазами.
Меня всё удивляет, как эта птица умудряется корчить такие рожи, не имея в арсенале бровей, нормального рта, ну и всего остального для мимики?! Но реально, у неё как–то даже пёрышки вокруг клюва по–разному топорщатся, и кажется, что она вот–вот расплачется или наоборот — истерично ржёт. И когда научилась?
Из Литтл — Уингинга мы выехали тем же вечером, девятнадцатого августа. Дорога до побережья заняла около четырёх часов. Туда мы прибыли почти в двенадцать ночи, но дядя заранее договорился по телефону о комнатах в мотеле Торки.
Людей на «Английской Ривьере» — почему–то это место тётя назвала именно так — было довольно много, но «самый сезон» был в июле и начале августа, так что к двадцатым числам, через день–два после того, как мы прикатили, отдыхающих стало значительно меньше. К тому же, с утра, выспавшись и позавтракав в городе, мы отъехали километров на двадцать от основного курорта, и дяде Вернону удалось снять крошечный, но зато уединённый и всего в пятистах метрах от моря, домик. Впрочем, палатку мы тоже поставили — на самом берегу, и держали там полотенца, еду и разные необходимые мелочи. А ночью мы с Дадли переставляли палатку поближе к домику и спали там, чтобы не стеснять дядю и тётю — всё же у них тоже отпуск, да и я каждый раз временный барьер вокруг ставил, чтобы нас с братом «не похитили», как волновалась тётя.
Днём мы с Дадли почти не вылезали из моря, которое в этом мире я видел первый раз. Как оказалось, закаливание очень помогает: тётя и дядя искупались дважды и сказали, что море уже холодное, а нам с братом, который за прошедшую неделю умудрился сгореть, облезть и снова сгореть на солнце, вода казалась почти горячей.
Тётя Петунья, кстати, за эту же неделю прочитала четыре из семи книг Локхарта, которые я, как и все свои школьные вещи, тоже упаковал в сундук — мало ли что пригодится. Я эти книги, перед тем как тёте дать, на всякий случай опрыскал нейтрализатором зелий, а то мне было немного подозрительно очарование Локхартом всех лиц женского пола в округе. Этот Локхарт по местным меркам красоты, видимо, «красавчик», но тот же отец Драко тоже «красавчик», и как–то… более мужественным мне показался. И если я что–то понимаю в женщинах, то им больше нравятся такие, как отец Драко, чем такие, как Локхарт. Слишком уж он… слащавый, надушенный и эти кудри навитые… А тёте и с дядей неплохо жилось, как я думаю. А всякими примочками, вызывающими симпатию, даже наш профессор Флитвик не брезгует, так что нейтрализатор — во избежание недоразумений.