Какого цвета страх
Шрифт:
Только вот незадача: СВУ, поднятое со дна Волги, оказалось очень странным. На нем не было ни ракушек, ни тины, ни ила — никакой другой ерунды, покрывающей любой предмет, если он пролежал в воде больше недели. Бабкин же утверждал, что выбросил его ещё в апреле. Прямо с дебаркадера № 2. Новое дело! Второй дебаркадер установили только в мае. В апреле его просто физически здесь не было.
Самое интересное выяснилось позднее. Выяснилось, как всегда, случайно. Бабкинскую бомбу чекисты отправили в Москву на экспертизу — на этот раз без помощи Литвиненко. Попала она в тот
Он пришел в тихий ужас. Адская машина, лежавшая перед ним, была ему знакома. Ошибка исключалась: да, это было СВУ, уже прошедшее экспертизу. СВУ, которое костромичи дали Литвиненко с собой в дорогу зимой 97-го — в первый приезд.
Теперь все становилось на свои места. Вместо того чтобы уничтожить бомбу, Литвиненко состряпал фальшивый акт, а потом подкинул её в реку. Бабкин же, под его диктовку, это место указал. Все понятно.
Непонятно другое: зачем, для чего офицер ФСБ пошел на это? Ладно бы ему дали взятку или был бы у него какой-то иной шкурный интерес.
Мы долго обсуждали это с костромскими чекистами. Мы говорили, что Лубянка стала не той. Что случайные люди, типа Литвиненко, позорят систему. Что все это могло произойти лишь потому, что государству не нужны сильные спецслужбы. А по кабинету расползались тучи табачного дыма.
Сколько раз, в скольких кабинетах слышал я эти разговоры. И сколько раз, наверное, услышу еще.
А уголовное дело против Бабкина, Михальцова и Колчина было прекращено. Прекращено по инициативе самого же УФСБ. И это, кстати, лучшее доказательство тому, что Литвиненко и Лубянка — совсем не одно и то же. Тем более что сам Литвиненко вскоре оказался обвиняемым. ГВП предъявила ему сразу четыре статьи УК по костромскому делу. Правда, суда он так и не дождался…
…Я въезжал в Кострому затемно и уезжал, когда уже было темно. Огромное блочное здание «Интуриста» высилось над Волгой, портя все ощущение от города. В ночи оно выглядело ещё более уродливо и жутко. И мне отчего-то подумалось, что у Литвиненко и этого «Интуриста» есть много общего…
— Березовский давал вам какие-то поручения?
— Давал, но только после увольнения. В период службы работал на него один Литвиненко. Он мне лично рассказывал, что докладывал Борису Абрамычу обо всех намеченных мероприятиях ФСБ — все, что знал. Спрашивал у того: нет ли здесь ваших людей? Если есть — предупредите.
— Но это чистой воды предательство!
— Безусловно. К сожалению, я узнал об этом, только когда уволился… …Нашей группе Березовский давал разные поручения. Он, например, приказывал собирать компромат на Примакова, Лужкова, Гусинского, на НТВ — это было летом 99-го.
К тому моменту я уже окончательно понял: с помощью Литвиненко БАБ втянул нас всех в политику. Я говорил и Понькину, и Щеглову: «Мужики, не туда идем». Но они не слушали. Именно поэтому вскоре я откололся от них и превратился во врага — особенно для Литвиненко.
— Березовский
— Вопрос очень серьезный… Да, Литвиненко давал информацию по отдельным руководителям службы. А вот зачем…
У меня нет доказательств, что Березовский поддерживал связи с иностранными спецслужбами, но, как профессионал, я понимаю: в ЛогоВАЗ приходило много иностранцев. Чаще других — представители Англии, Израиля. Все это вполне могло привести к предательству.
— Может быть, и бегство Литвиненко готовилось уже тогда?
— Не думаю. Скорее, это решение созрело в последний момент. Он струсил и предал. Предал всех нас…
В ночь его бегства мне впервые за долгое время позвонил Гусак: «Ты слышал? Этот урод в Англии». Именно так — урод. Он не подумал ни о родных, ни о товарищах — всех ведь будут сейчас таскать на допросы. Только о себе. Взял, например, и из Англии позвонил Понькину. Спрашивал, что происходит. Звонил своим друзьям-бизнесменам.
— Он по-прежнему связан с Березовским?
— Насколько я понимаю, Березовский давно разобрался, кто такой Литвиненко, и старается от него дистанцироваться. Хотя, пока Литвиненко сидел в «Лефортово», в ноябре 99-го Понькин по пьянке рассказывал, что участвовал в разговоре, где обсуждался вопрос передачи взяток военным судьям за его освобождение. Свыше 200 тысяч долларов.
— В результате он действительно был оправдан, хотя доказательств его вины было достаточно.
— Именно. А в январе 2000-го он предлагал мне выкупить из ФСБ материалы на него. Дескать, за это заплатят большие деньги. Он знал, что у меня сохранились нормальные отношения со многими бывшими коллегами.
Откуда у Литвиненко деньги? Сейчас я прихожу к выводу: Березовский хорошо его финансировал.
— Виктор, с момента вашего похода в ЛогоВАЗ прошло два с половиной года. Вы как-то осмыслили: к чему привели ваши выступления?
— Да, мы нанесли очень сильный удар для спецслужб — не только для ФСБ, для всех. И то, что расформировали наше управление — УРПО, — тоже огромная потеря. Мы работали по терроризму, по оргпреступности. Затрагивали крупных особ. Тот же Радуев, думаю, многое сейчас расскажет о связях Бориса Абрамовича с чеченскими террористами.
— Может быть, одной из целей всей комбинации и был разгон УРПО?
— Вполне возможно, что Березовский считал эту задачу основной. Он хотел создать другое подразделение, которое бы подчинялось только ему. Готов был даже его профинансировать…
Конечно, если б можно было вернуться назад, я никогда бы на такое не пошел… Сегодня, после бегства Литвиненко — а я считаю, что путь его предательства напрямую связан с Березовским, — это понимание приходит особенно.
— Кстати, сейчас у вас есть возможность обратиться к своему бывшему другу — к Александру Вальтеровичу Литвиненко.
— Можно, я не буду называть его по имени и отчеству?
— Как угодно.
— Литвиненко, ты должен возвратиться сюда и сдаться. Другого пути у тебя нет. Если ты невиновен, тебе нечего бояться. Но знай — предателей не прощают!