Какого цвета убийство?
Шрифт:
Но вот до него донесся очень отчетливый звук, громче прочих.
Отчаянный крик.
– Убийца! УБИЙЦА! – кричала Эва Аксберг. Ее пальцы скрючились в хищные когти, которые она изо всех сил пыталась вонзить в лицо Габриэля Хельмарка. Он как мог пытался держаться на расстоянии от разъяренной женщины.
– Уберите ее отсюда! – прорычал комиссар, стоя на ступеньках наружной лестницы.
Все лицо у Эвы Аксберг было в крови ее мужа.
Внезапно утратив интерес к Хельмарку, она стала драться с полицейским в форме, пытавшимся затащить ее в здание. Ему это не удавалось.
– Держи ее внутри здания! Слышал? Внутри! И звони в скорую!
Он снова выскочил на улицу.
Вокруг бегали люди, многие причитали от страха. Народу на улицах было полно – все же центр города. Кто-то из полицейских отдавал приказы, но его, похоже, никто не слушался. Полная неразбериха.
Опустившись на колени, Хельмарк оглядел Рогера Аксберга. Нина, уже прибежавшая сюда, склонилась, приложив два пальца к шее убитого, и покачала головой. Понятное дело, мужик мертвее мертвого. Лицо у него было спокойное, почти расслабленное. Тело лежало в такой позе, которая со стороны казалась довольно удобной. Шел-шел человек и решил прилечь. Кто-то уже начал натягивать вокруг места происшествия сине-белые ленты.
Комиссар огляделся: кругом одни затравленные лица. Люди столпились позади цепочки из полицейских. Гул десятков возмущенных голосов. Прищурившись, он посмотрел на небо: солнце, ни облачка, полное безветрие. Кому-то просто-напросто повезло. Условия для удачного выстрела почти идеальные. Помимо того, что жертва стояла на ступеньках полицейского управления в самом людном месте города…
И Юнггрена, и Аксберга убили выстрелом в голову. Случайность? Или осознанный выбор? Попасть в корпус куда легче, чем в голову. Люди двигают головой, поворачивают ею туда-сюда, когда идут или разговаривают…
Типичное убийство – это когда подъезжает машина, из нее выпрыгивают двое-трое вооруженных людей и палят, сколько успеют, прежде чем нырнуть обратно и унестись прочь.
То, что произошло с Аксбергом, не укладывается в сценарий классического мафиозного убийства. Кто-то, сидевший наготове, выдал один-единственный прицельный выстрел. Они не могли знать, что Аксберг обратится в полицию. Или же следили за ним на случай, если он туда все же пойдет?
Прибыли санитары скорой помощи. Хельмарк и Нина отошли от трупа, пропуская к телу деловую низенькую женщину и грузного мужчину. Через десять секунд женщина сообщила:
– Он мертв.
– Правда? – спросил Хельмарк. – А как вы это поняли? Он болел или что-то в этом роде?.. – Он обернулся к одному из полицейских. – Что ты видел?
– Я подошел как раз перед выстрелом, буквально за две секунды, – ответил тот. – Единственное, что я услышал, – это крик женщины. Когда обернулся, мужчина уже упал.
– Откуда стреляли?
Полицейский подергал себя за ухо.
– Хм… Они стояли в паре метров позади меня. Ему попали в лоб. – Оглядевшись, он указал в точку справа от входа в здание полиции: – В этом направлении.
Хельмарк посмотрел туда же. Похоже на правду.
– И что ты сделал?
Офицер полиции замешкался.
– Я… принял безопасное
«Идиот», – подумал Хельмарк, но все же удержался от комментария вслух и отправил сотрудника восвояси. Посмотрел в сторону кафе и продуктового магазина через дорогу. Надо проверить. Подозвав к себе пару полицейских, комиссар отправил их туда, откуда, предположительно, стреляли.
Движение перегородили служебные машины, и на дороге началась полная неразбериха. Большой пассажирский автобус злобно гудел, пытаясь выбраться из этого хаоса. Галдеж десятков зевак не стихал.
Хельмарка окликнул эксперт-криминалист.
– Полуоболочечная, – сказал он, указывая пальцем. – Вон она, застряла между ступеньками.
Комиссар вернулся к широкой лестнице. Между четвертой и пятой ступенькой застрял деформированный металлический предмет. Пуля сплющилась, проходя сквозь Аксберга, а потом ударилась о камень. Черт, он отправил полицейских в неверном направлении – погрешность примерно в пятнадцать градусов.
Ну, этим займутся эксперты. Задача Хельмарка – собрать доказательства. То, что снайпер до сих пор на месте, казалось невероятным. Конечно, его уже и след простыл.
К нему подбежала одна из служащих с раскрасневшимся лицом. Она показалась ему знакомой, но, как он ни рылся в памяти, имени ее вспомнить не мог.
– Эва Аксберг! Ты должен подойти, – выпалила она и потянула комиссара за собой обратно в здание, мимо стойки в приемной, через две двери.
В комнате, предназначенной для кратковременного отдыха ночных дежурных, лежала на кушетке Эва. Ну, как сказать, «лежала»… Ее пытались уложить сразу двое женщин-полицейских.
Она рвалась и билась, шипела и плевалась, проклиная всех и вся. А увидев Хельмарка, издала дикий рев.
– УБИЙЦА! Ты убил его!
– Успокойтесь! – рявкнул тот так громко, что все три женщины замерли. Он указал рукой на Эву Аксберг и сказал:
– Случилась трагедия. Мне жаль. Но предоставьте нам возможность делать свое дело. Эти двое вам помогут.
После секундного замешательства жена убитого продолжила биться с удвоенной силой, но по коридору уже бежали санитары. Уж они-то ее успокоят. Укольчик – и готово. Как бы она не повредилась умом – все же на ее глазах разнесли голову ее мужа, словно тыкву.
Но это не главная проблема сейчас. Одно можно сказать совершенно точно: письмо Рогеру Аксбергу прислал не подражатель.
Алекс топтался туда-сюда по своему офису, поглядывая в окно с четырнадцатого этажа Веннер-Грен-центра. Внизу мелькали люди – муравьишки. Или снующие черные кролики.
Помимо самого Алекса, в офисе находился только педантичный Дэн Берг. Как явный пример «синего» типа личности, он часто сидел один за рабочим столом, погрузившись в какую-то интересную ему проблему. Дэн невероятно скрупулезно относился к каждому этапу процесса: ни одну самую мельчайшую деталь не пропускал без глубокого изучения. Он мог потратить несколько дней на изучение проблемы клиента, чтобы потом начать все заново, рассматривая ее под другим углом. Дэн Берг все ставил под сомнение, и его критический взгляд не упускал ни одного недостатка в планировании. Вся жизнь, строго говоря, представляет собой сплошной трудно поддающийся расчетам риск. Ничьи предсказания не звучали так мрачно, как предсказания Дэна.