Какого цвета убийство?

Эриксон Томас

– Поначалу я подумала, что у нее кончились деньги, но потом мне показалось, что она действительно хочет повидать отца. Не могу точно сказать, с чем это связано, но оба они были довольно радостными. Словно и не было этих пяти лет.

Сара замолчала и поднялась. Медленным неверным шагом подошла к одному из высоких окон. Таким медленным, каким идут люди, пытающиеся скрыть, что пьяны. Ее плечи чуть заметно дрожали.

Хельмарк без стеснения наблюдал за ней.

– Кажется, я никогда еще не видела Клаэса таким довольным, как в последнюю неделю… – она говорила тихо,

словно разговаривала сама с собой. – Он человек многоликий… Был… Вы сами в этом убедитесь, когда начнете наводить справки. Но на этот раз впервые за много лет я видела в нем чувства, которые показались мне неподдельными. Он радовался, что увидит Линду. По-настоящему. А потом…

– А потом случилось вот это, – закончил Хельмарк.

– Кто это сделал? – спросила Сара на удивление громко и требовательно.

От неожиданности комиссар закашлялся и встал. Ну откуда ему знать?

– Пока слишком рано говорить. Есть кто-то, на кого вы бы могли подумать? Хотя бы несколько имен?

Сара Юнггрен покачала головой и обняла себя руками за плечи.

– Нет. Это может оказаться кто угодно.

Хельмарк уже было направился к двери, но все же решил уточнить.

– Чисто для протокола: ваш муж составил завещание?

– Пока не знаю. С Клаэсом ни в чем нельзя быть уверенной.

* * *

Сегодня Алекс остался работать дома. Он сидел на кухне, глядя на обед, к которому едва притронулся: ему не удалось проглотить больше двух кусочков. У еды, ко всему прочему, был вкус картона. Интересно, как скоро он сможет вновь наслаждаться пищей? Ему всегда нравилось хорошенько заправиться.

Этой ночью он спал относительно нормально. Шок так и не наступил. Клаэс Юнггрен с простреленной головой решил не посещать его в кошмарах – наверное, благодаря вчерашнему вину, которое уже дома он довершил еще одной порцией двойного виски. Весь пятизначный счет в «Гриле», к слову, оплатил Берт Ландин из адвокатского бюро. Хоть что-то хорошее за тот злосчастный день.

У Алекса зазвонил мобильный телефон, лежащий рядом на столе. Он вздрогнул. Высветился незнакомый номер.

– Алло?

– Алекс Кинг? Это Нина Мандер. Когда вам было бы удобно подъехать к нам в участок?

И теперь – что-то хорошее уже за сегодня.

В полиции Алекс появился около трех, одетый в простой темный костюм без галстука. Стандартный имидж консультанта.

Здание полицейского управления отнюдь не было архитектурным шедевром. Семь этажей, окна на первом забраны решетками. Остановившись на широкой лестнице, ведущей к главному входу, он задумался – действительно ли там находятся камеры, или же решетки нужны для того, чтобы стекла не побили камнями?

Он сообщил о своем прибытии внутрь большой застекленной будки. После того как его фамилию сличили со списками приглашенных и позвонили тому, кто его вызвал, молчаливый полицейский провел его по бесконечным извилистым коридорам. Алекс понадеялся, что потом ему помогут найти выход.

Нина вышла в коридор ему навстречу с едва заметной улыбкой, они поздоровались. Алексу понравилось, как уверенно она пожимает руку: в мире полицейских-мужчин

ей, должно быть, постоянно приходилось самоутверждаться.

Они уселись в серой и унылой комнате для допросов, той самой, с зеркалом Гезелла. Инспектор включила диктофон и произнесла дату, время и его имя.

По спине Алекса прошлись мурашки: конечно, он всего лишь свидетель, но, возможно, еще полчаса назад на его месте сидел какой-нибудь маньяк. Интересно, а с другой стороны зеркала кто-нибудь наблюдает?

– Пожалуйста, расскажите, что вы помните о событии? – спросила Нина.

Он повторил сказанное в «ИнфраСити» и добавил:

– Мне показалось, что я видел, как под потолком что-то сверкнуло. За минуту до выстрела. Может, за две. Но я был так сосредоточен на том, что собирался сказать… даже не отреагировал.

– Сверкнуло? Это мог быть отблеск прожектора?

– Мог.

– Зеркало? Фонарик?

– Возможно. Собственно говоря, я не знаю. Но это вполне могло быть и отражение света в оптическом прицеле.

Алекс тут же почувствовал себя дураком. Чтобы попасть в человека с такого расстояния, оптический прицел настоящему снайперу, скорее всего, не нужен.

Нина не обратила никакого внимания на его комментарий.

– Что вы можете сказать по поводу людей, сидевших вокруг Юнггрена?

– Собирательный образ типичного корпоративного клиента, с которыми я общаюсь целыми днями. Ничего особенного.

Инспектор приподняла бровь, ожидая пояснений.

– Те, кто приходит на мои семинары или лекции, обычно одеты в дорогие костюмы и безупречно отглаженные рубашки, у них элегантные сумочки и дорогие часы. Стрижка стоит тысячу, если это мужчина, если женщина – то три.

Он перевел дух. Он чувствовал, что его понесло, но остановиться было трудно.

– Смеются там, где надо, много улыбаются, соглашаются с тем, что я говорю, одновременно озабочены тем, что подумают коллеги. На семинар они приходят, потому что их попросил сходить начальник. Он – а обычно это мужчина – считает, что дешевле и проще всего отправлять их раз в год на повышение квалификации.

– Дешевле, чем по-настоящему руководить ими? – улыбнулась Нина.

Алекс кивнул.

– Именно. А сам он отменяет свое участие за несколько часов до начала, потому что всегда находятся более важные дела. Таким образом, даже и не пытается измениться.

– Подумать только, – проговорила Нина без тени заинтересованности. – Давайте вернемся к делу. Кто-нибудь передвигался по залу больше, чем другие?

Алекс задумался, глядя в пол.

– Нет.

– Кто-нибудь смотрел на Юнггрена?

– Они смотрели на меня, – ответил он, слегка пожимая плечами.

– Да, вы были героем дня… Часто выступаете с лекциями?

– Перед такой большой аудиторией – пару раз в году.

Она что-то записала, хотя диктофон продолжал работать.

– Стало быть, испортили ваш звездный час?

Так ли это? Алекс подумал о многомесячной подготовке, о том, как он нервничал в последние дни перед выступлением. Конечно, это просто работа, однако Нина права. Чудовищный срыв. Он снова пожал плечами.