Каков есть мужчина
Шрифт:
Он пристегивается, когда его племянник произносит первые слова за время поездки:
– Ничего, если я возьму отпуск?
Бесцеремонная прямота вопроса при полном отсутствии какой-либо преамбулы шокирует Кловиса.
– Отпуск? – переспрашивает он почти саркастически.
– Да.
– Но ты ведь только начал.
На это Бернар ничего не отвечает, и Кловис какое-то время тоже молчит, выезжая с заправки. Затем он повторяет:
– Ты ведь только начал.
– Но мне полагается отпуск, разве нет? – настаивает
Кловис смеется.
– Меня тревожит твое отношение, – говорит он.
Это замечание Бернар также оставляет без ответа.
Кловис сжимает руль, борясь с накатившей волной возмущения.
Ирония ситуации заключается в том, что он был бы более чем счастлив отпустить племянника куда подальше на неделю или две. А то и – как знать – навсегда?
– Ты уже куда-то собираешься? – спрашивает он.
– На Кипр.
– А, Кипр, – говорит Кловис. – И долго думаешь пробыть на Кипре?
– Неделю.
– Понятно.
Они проезжают в молчании около километра, потом Кловис говорит:
– Я подумаю об этом, ладно?
Бернар ничего не отвечает.
Кловис чуть наклоняется к нему и говорит:
– Ладно?
Бернар, кажется, впервые демонстрирует некоторое смущение.
– Ну, я уже оплатил, понимаете? Путешествие. Такие дела.
Новая волна возмущения, еще сильнее прежней, окатывает Кловиса.
– Что ж, это было довольно глупо.
– В общем, мне нужно ехать, – объясняет Бернар.
– И когда этот твой отпуск?
– Через неделю.
– Через неделю? – произносит Кловис с театральным возмущением.
– Ага.
– Но ты должен был сообщить об этом как минимум за месяц.
– Правда? Вы этого мне не говорили.
– Это написано в твоем трудовом договоре.
– Ну… Я не знал.
– Ты должен читать документы, – говорит Кловис, – прежде чем подписывать.
– Я не думал, что вы этим воспользуетесь…
– Это я, значит, пользуюсь?
– Слушайте, – говорит Бернар, – я уже оплатил поездку.
Кловис молчит.
– Вы же не собираетесь всерьез меня останавливать? – спрашивает Бернар.
– Меня тревожит твое отношение, Бернар.
Они приехали на улицу родителей Бернара, безликую улицу, застроенную рядом узких кирпичных домов.
«БМВ» останавливается у одного из них, и сначала выходит Бернар, а затем неспешно появляется Кловис.
Против обыкновения он тоже заходит в дом.
Они застают обоих родители Бернара. Его отец, в рабочем жилете, пьет пиво. Он только недавно пришел. Коренастый, светловолосый, усатый – прямо вылитый Астерикс. Он сидит за столом посреди комнаты с одним окном, куда входят непосредственно с улицы, и в тусклом свете читает газету. Мама Бернара в том же помещении у дальней стены, где располагается кухня, моет посуду.
Увидев Бернара, никто не отрывается
– Салют, – говорит он.
Они что-то бормочут в ответ. Отец отхлебывает пиво из коричневой бутылки.
– Андре, – приветствует его Кловис.
Андре поднимает глаза от газеты. Матильда тоже смотрит на него через пространство кухни, залитое неоновым светом, и улыбается. Она рада видеть брата.
Андре не улыбается.
Если счастье в том, чтобы иметь на один евро больше, чем твой зять, то Кловис счастливее, чем Андре, в миллион раз.
А Андре – в жопе.
Кловис входит в комнату.
– Чем обязаны такой чести? – спрашивает Андре.
Матильда интересуется, не хочет ли он чего-нибудь.
– Нет, спасибо, – отказывается Кловис.
Она подходит к нему, щурясь после яркого света кухни, и целует.
– Я оказался в затруднительном положении, – говорит Кловис.
Сестра предлагает ему сесть, но он опять отказывается.
– Я хотел помочь, – говорит он, – я пытался помочь. Но Бернар дал ясно понять, что не нуждается в той помощи, которую я в состоянии оказать ему.
Услышав свое имя, Бернар, который изучал содержимое холодильника, переводит взгляд на дядю.
– Боюсь, это так, – говорит печально Кловис.
– В чем дело? – спрашивает Андре.
Кловис, глядя на него, отвечает:
– Я увольняю вашего сына. – Чуть повернув голову в сторону кухни, он добавляет: – Да, Бернар, все верно – теперь ты можешь отправляться на все четыре стороны.
Бернар, все так же освещаемый лампочкой открытого холодильника, продолжает смотреть на дядю.
Матильда сразу обращает на Кловиса свои просящие глаза, но тот непреклонен.
– Нет, нет, – говорит он. – Я уже принял решение.
– Я так и знал, – бормочет Андре сурово.
– Что? – обращается к нему Кловис. – Что ты знал?
Через своего знакомого в Торгово-промышленной палате он подыскал для Андре несколько лет назад работу машиниста в «Евростар» – собеседование было чистой формальностью. Но Андре чем-то не устроил график, и он отклонил предложение, чтобы и дальше продолжать валандаться день за днем на линиях между Лиллем и Дюнкерком, Лиллем и Амьеном. Со всеми остановками. По местным веткам. Даже не заезжая в Париж.
– Что ты знал? – спрашивает его Кловис, нависая над столом, где Андре сидит с газетой.
Тот отвечает, прикладываясь к пиву:
– Ты не очень-то хотел помочь, скажешь – нет?
– О, я хотел, – говорит Кловис. – Еще как хотел. Но ваш сын – лентяй. – Он поворачивает голову в сторону кухни и произносит, чуть повысив голос: – Да, Бернар, мне жаль говорить это, но ты лентяй. Ты лишен амбиций. У тебя нет желания совершенствоваться, продвигаться в этом мире…
– Прошу тебя, Кловис, прошу, – продолжает говорить Матильда.