Какой прок от стеклянного кинжала?
Шрифт:
Через некоторое время он понял, что приближается к горному массиву Нилдисс, как бы центральной оси континента. За грядой скал плескалось море, где на волнах соблазнительно покачивались лодки, готовые унести его домой вместе с тайной, доверенной ему Колдуном. Может быть, следующему смельчаку повезет больше...
И Аран, не задумываясь, направился к ущелью Хвирин. Некогда эта непрерывная цепь гор была непреодолимым препятствием для торговцев. Позже, примерно тысячу лет назад, чародей из Ринилдиссена совершил истинное чудо – расколол горный массив пополам, словно ударив
Частенько там приходилось вылавливать разбойников, и делать это с каждым годом становилось все труднее – в районе ущелья заклинания против бандитизма не срабатывали, и в ход вместо них пускались обыкновенные мечи. Такие усилия компенсировались хотя бы тем, что горные драконы-людоеды исчезли сами по себе не так давно.
Аран остановился у входа в ущелье и, углубившись в раздумье, присел на задние лапы.
Ведь Колдун, желая сыграть со своим пленником злую шутку, мог нарочно направить его в обход, по горной гряде Нилдисс.
Однако кости драконов, валяющиеся поблизости от ущелья, говорили сами за себя – драконы подыхали там, где волшебство бессильно. Эти гигантские кости, несомненно останки рептилий, попадались тут на каждом шагу. По непонятным причинам некоторые из них расплавились, слившись воедино с окружающими скалами и выглядели теперь так, будто их возраст составлял десятки миллионов лет.
Аран и раньше пробирался через ущелье в волчьем обличье. Если бы эта территория была полностью лишена магических чар, то он бы с радостью принял свое изначальное человеческое обличье. Или он теперь никогда больше не станет восемнадцатилетним юношей?
«Скорее всего, я смогу пройти здесь, только оставаясь волком, – размышлял Аран. – В этом случае, меня может убить лишь оружие из серебра или платины. Стеклянный кинжал станет чувствителен, но... Черт! Я неуязвим, но волшебство ли это? Если в ущелье Хвирин бессильны заклинания...» – Он вздрогнул.
Клинок никогда не причинял ему боли, кроме каких-то отдаленных ощущений, да и те исчезли примерно за полчаса и уже не возобновлялись. Но Аран точно знал, что кинжал на месте – притаившаяся, невидимая смерть, пронзившая его сердце и терпеливо поджидавшая своего звездного часа.
Даже если клинок материализуется, а из груди опять будет торчать рукоятка, он все же сможет выжить – но только в обличье волка. Но, Боже, какой жгучей будет боль! И он уже никогда не станет человеком.
Аран повернулся и побрел прочь от ущелья Хвирин. Вчера по пути он набрел на какую-то деревню. Может быть, ему окажет помощь живущий там волшебник?
– Стеклянный кинжал! – Волшебник расхохотался. Этот упитанный, веселый, но уже начинающий лысеть мужчина явно привык к безбедному существованию. – Я внимательно выслушал твой рассказ. Так что же тебя, собственно, беспокоит? У него есть рукоятка, правильно? Это заклинание показалось тебе каким-то особенным?
– Не думаю. Перед тем, как всадить этот нож в мое сердце, он нацарапал
– Все ясно. Плату я беру заранее. И лучше обернись волком – просто, чтобы действовать наверняка. – Он назвал сумму, заплатив которую Аран рисковал остаться совсем без денег, необходимых на дорогу домой. Поторговавшись, они остановились на цене, которая вполне устраивала обоих, и приступили к работе.
Через шесть часов волшебник сдался. Он охрип; его глаза покраснели под действием необычно пахнущего и столь же необычно окрашенного дыма, окутавшего комнату; его руки были покрыты разноцветными пятцами.
– Я не могу ни прикоснуться к рукоятке, ни сделать ее видимой. Мне не под силу даже ощутить, что она существует. Если я применю еще более сильнодействующее заклинание, ты имеешь шанс распрощаться с жизнью. Я ничем не могу помочь тебе, мальчик-волк. Кто бы ни наложил на тебя это заклятье, он явно умеет больше, чем простой деревенский волшебник.
Аран потер грудь в том месте, где кожа была покрыта пятнами смывающихся красителей.
– Его называют Колдун. Толстяк напрягся.
– Колдун? Ты сказал Колдун? И ты даже не подумал предупредить меня заранее? Убирайся отсюда сию же минуту!
– А как же мои деньги?
– Я не стал бы ввязываться в такое дело, даже если бы ты предложил мне в десять раз больше, чем дал! Меня, самого заурядного волшебника, ты вздумал поставить лицом к лицу с Колдуном! Мы оба могли бы отправиться на тот свет. Раз ты теперь еще и берешь на себя смелость требовать, чтобы я вернул твои деньги, пойдем к вождю и попросим его разрешить наш спор. Но, по справедливости, ты должен немедленно оставить меня в покое.
Аран вышел из дома, выкрикивая оскорбительные слова и проклятья.
– Если хочешь, попробуй обратиться к другим чародеям, – кричал ему вдогонку волшебник. – Попытай счастья в Ринилдиссен Сити! Но сразу предупреди, с чьими заклинаниями им придется бороться!
III
Чтобы принять такое решение, Колдуну надо было буквально пересилить себя, но его подстегивал тот факт, что некогда принадлежавшая ему одному тайна теперь передавалась из уст в уста. В создавшейся ситуации он счел необходимым проследить хотя бы за тем, чтобы чародеи всего мира правильно поняли смысл его объяснений.
По вопросам, касающимся истощения запасов маны и секрета Магического Колеса, Колдун решил обратиться в Гильдию Волшебников.
– Думайте об этом каждый раз, когда пользуетесь чарами, – прогремел он, но после данного им сугубо технического описания Колеса, эти слова показались всем детским лепетом. – Учтите, что всему есть предел; может исчезнуть и мана. С каждым годом ее становится все меньше, так как тысячи волшебников относятся к этой важной проблеме совершенно безалаберно. В давние времена миром правила горстка богоподобных людей, но их энергия нейтрализовала ману, являвшуюся для них источником жизни.