Кальдур Живой Доспех
Шрифт:
– К чему?
– К его концу, Кальдур, – юноша не смог выдержать взгляда Дукана и отвернулся, старик дал ему минутку прийти в себя и продолжил: – Что было потом?
– Особо ничего. Помню, как падал, меня швыряло в воздухе, свистел ветер. Потом удар и темнота. Знаю, что упал в реку. Меня вытащил… один хороший человек. Дядя, как он просил его называть… Теперь он мёртв… из-за меня.
– Твой дядя жив, – вставила Анижа, осторожно работая иголкой. – Я так думаю. Его хорошо ударили, но не смертельно. Я видела.
Кальдур ей не поверил. Решил даже
– Что-то ещё, Кальдур?
– Дядя плыл на лодке, когда над его головой пролетел Небесный Дворец. Он видел человека с длинными чёрными волосами и бледной кожей, богато одетого, который шёл по воде. Он вроде как тоже упал с Дворца, но у самой воды остановился, словно… словно никуда и не падал. Человек смотрел вниз, искал что-то в воде. А потом посмотрел вверх, на удаляющийся Дворец, и растаял в воздухе. Спустя минуту или две всплыл я. Чуть живой. Не дышал. Помню только, что был страх. Но не мой, а его… доспеха. Жёг между лопаток. А потом это чувство вдруг исчезло и стало так легко. Я перестал тонуть и всплыл.
– Этот человек… думаешь, это был Алазам?
– Что? – брови Кальдура поползли наверх. – На кой чёрт я ему?
– Ты-то ни к чему. Мастер Лотрак говорил, что Алазам проявляет недюжий интерес к живым доспехам. Даже якобы несколько кайрам пропали в засадах, устроенных им лично. Да и кто из бледных колдунов выглядит как богач и любит парить в воздухе? Хм. Ясно.
– Что ясно? – удивился Кальдур и непонимающе уставился на Дукана.
– Доспех покинул тебя, чтобы его не забрал бледный колдун.
– На кой чёрт ему доспех? – Кальдур зацепился за это как за шутку и рассмеялся, был рад разбавить их мрачную беседу. – Ха. Он никогда не будет служить порождению Мрака.
– Доспехи послужили им для других целей… – с каменным лицом пробормотал Дукан и указал на рану Розари. – В качестве мишеней, как минимум. Чтобы найти оружие против светоносного металла.
– Оружие? – нахмурился Кальдур.
– Стрела, господин, – Анижа присела на коленки рядом с ним и протянула Дукану нежный расшитой платочек, пропитанный кровью.
Дукан развернул его осторожно и осмотрел снаряд, медленно вращая его в пальцах. Короткое, толстое древко. Небольшое оперение. И уродливый, треугольный бронебойный наконечник, грубо отлитый и скорее похожий на отесанный камень, чем на металл.
– О чём я и говорил. Видел такой когда-нибудь, Кальдур?
– Нет. Похоже на обсидиан. Он крепче стали. Намного. Раз смог пробить доспех.
– О, это не обсидиан, парень. А какое что похуже. Чёрная руда. Говорят, её добывают так глубоко в земле, что гниль Морокай отравляет там даже металл. Поэтому их похоже так тянёт к горе Ногх. Старые шахты так глубоко в земле, что там до Морокай совсем недалеко. Вот же чёрт.
– Они искали средство против нас… и нашли. Чёрт. Доспех бесполезен, если его может пробить
– А ты закончил? – странно спросил Дукан.
– Закончил, – отрезал Кальдур, смотря на него исподлобья. – Какую бы ты сладкую песню не подготовил для меня, старик… я туда не вернусь. Хватит. Я больше не хочу это делать.
– Что делать, Кальдур? Что? Спасать людей? Освобождать их от зла? Что делать? – старик не пытался скрыть призрения и издевки в своём голосе.
– Убивать их! – Кальдур вдруг побелел и зарычал так, что Дукан и Анижа вздрогнули. – Не лечи мне того, чего не знаешь! Мне уже говорили о священной миссии и что только я, «Избранный», могу остановить порождения Мрака. Но на деле… на деле мои руки по локоть в крови людей. Да, чёрт тебя дери, они были врагами! Они убивали наших! Они были солдатами, которые знали на что идут… Но они были людьми. Живыми, проклятущими людьми! А у меня выбора не было…
– Мы всем платим цену, Кальдур…– холодно ответил Дукан, поджав губы.
– Но не такую! Не такую. Ты взял меч по своей воле. Из-за своих взглядов ушёл в лес и скрываешь её! Рискуешь жизнью по своей воле. Ты так решил! Ты! А меня забрали из семьи так рано, что я не помню лица матери, старик! Я не знаю, сколько мне было лет, когда я убил в первый раз! Двенадцать? Может, быть десять? Мне не сказали. У меня не было выбора. Ты знал, старик? Знал?! Что все клинки живого доспеха направлены наружу, на зло и порождения Мрака, все… все, кроме одного. Один всегда направлен в сердце носителя, и если тот засомневается, хотя бы на семь вдохов, то клинок пронзит его… Ты знал это, старик?
Дукан покачал головой, наконец-то, моргнул, вздохнул, вроде бы расслабился, но его голос и поза налились ещё большей тяжестью.
– Да. Ты прав, Кальдур. Я не знаю многого. Меня поставили на это место, положили мне на плечи мешок с этой ношей и сказали идти вперёд. Куда точно и когда остановиться не сказали. И какой будет цена тоже… Но… некоторые вещи мне известны, парень. Я знаю, что у тебя не было выбора. И знаю, что и сейчас всё ещё нет. И не будет.
– Что ты несёшь, старик?
– Ты будешь сражаться в этой войне, хочешь ты того или нет. Потому что, Кальдур, ты не спаситель. Ты не Избранный. Ты Избранный Проклятый. Вот ты кто.
– Что? О чём ты?
– Этого вам не рассказывают. Но я знаю. Знаю. В прошлой жизни ты совершил страшный грех. Как и всё кайрам. Ты отверг жизнь, дарованную тебе. Ты отверг все дары Светлой Госпожи, убил самого себя, очернил свою душу и теперь, если ты не очистишь её… то она пойдёт прямо на корм Морокай. Потому что она больше не достойна. В Последней Битве у Врат Её Царства и в каждом посмертии до этой Битвы, Госпожа не будет защищать твою душу. Врата для тебя закрыты. Ты будешь сам по себе, и Мрак поглотит тебя. Если ты не искупишь свою вину. Этого ты хочешь? А, парень?