Календарь Морзе

Иевлев Павел Сергеевич

Я тянул время, надеясь, что Чото соизволит явиться и избавит меня от утреннего блока новостей. Я даже написал ему в мессенджер:

— Чото, мудило грешное, где тебя носит?

Ответа я не получил, зато в студию явился Его Величество Владелец Радио Морзе.

— Антооон! — с порога взвыл этот представитель медийного капитализма. — Ты опяяять!!!

— Ген раздражительности проявился? — с неискренним сочувствием спросил я.

— Ты опять куришь в студии… — он принюхался. — И пьешь? Пьешь, да?

Я демонстративно отхлебнул из фляжки и убрал ее в карман.

— Исключительно

в лечебных целях, Дрей Дреич! — поклялся я. — Купирую абстинентный синдром!

— За что мне такое наказа-а-ание? — риторически возопил Андрей Андреевич Кеширский, томный блондин в светлом летнем костюме, кашне и претенциозной белой шляпе, которую он сейчас держал в руке изящным жестом наотлет. Сотрудники звали его за глаза «Кешью», произнося это раздельно — «кэш ю» 6 , как «фак ю». Или просто «Кэш». Он был зануда и, предположительно, педераст, но отнюдь не такой дурак, каким казался.

6

Можно с некоторой натяжкой перевести как «купил тебя».

«За то, что ты унылый мудак, Кешью, — ответил я мысленно. — С Дилдовым бы вас познакомить…»

— Ты опять сказал в эфир плохие слова! — капризно топнул ножкой мой наниматель. — Да, сказал, сказал, сказал!

Я попытался припомнить, что я такое нес, и не преуспел. Профессиональный прием похмельного радиоведущего — отключать язык от мозга, пусть сам справляется.

— Ну, Дрей Дреич… — изобразил покаяние я. — Как-то само сорвалось…

— У тебя всегда само! — негодовал Кеширский. — Я тебя когда-нибудь все-таки уволю, Антон! И где этот милый юноша, Евгений?

— Вышел ненадолго, — решительно соврал я. Я потом сам Чото трындюлей выпишу, но сдавать начальству не стану, не по-пацански это. — Кофе пошел купить. За мой счет, между прочим, Дрей Дреич! Вы еще когда обещали нам бесплатный кофейный автомат?

Жадноватый Кешью забормотал:

— Ситуация сейчас сложная… Состояние рекламного рынка… Акционеры и инвесторы… — с каждым словом он делал шаг назад и, пробормотав что-то уже совсем неразборчивое из коридора, закрыл за собой дверь. Теперь в бухгалтерию пойдет, перед девочками шляпой махать. Хотя зачем ему те девочки?

Мысленно матеря дезертира Чото, я поплелся в аппаратную за распечатками новостей.

— В эфире Радио Морзе и его «Новостной телеграф». За телеграфиста Антон Эшерский. Сегодня тринадцатое июля, и это вообще ни разу не новость. А новости сегодня…

— Итак, — развернул я распечатки с городского форума, — на перекрестке улиц Чапаева и Пелевина установили светофор.

Водители недовольны — теперь их можно оштрафовать за проезд на красный. Пешеходы недовольны — светофор без кнопки и они не могут троллить водителей, постоянно ее нажимая. Жители района недовольны — светофор слишком ярко моргает. Жители других районов недовольны — светофор моргает не у них.

Вердикт неравнодушной общественности: светофор убрать, светофор переставить, светофор перевернуть, к светофору прикрутить кнопку, у светофора выкрутить лампочки и вкрутить их мэру не скажу куда.

Перед городским театром положили брусчатку.

Горожане

недовольны. Во-первых, если надеть каблуки, то будет, наверное, неудобно. Во-вторых, если когда-нибудь вдруг настанет зима, то будет, наверное, скользко. В-третьих, если надеть роликовые лыжи, то будет, наверное, тряско. В-четвертых — распил брусков. В-пятых — откат катков. В-шестых — в тендере участвовали только производители брусчатки, а это коррупция. Надо было пригласить кондитерскую фабрику и мыловаренный завод.

Вердикт неравнодушной общественности: брусчатку снять, брусчатку перевернуть, брусчатку закатать в асфальт, брусчатку покрыть плиткой, застелить линолеумом и положить сверху паркет, брусчатку выковырять и засунуть мэру не скажу куда.

На центральном бульваре поставили скамейки.

Горожане возмущены. На них будут собираться алкоголики — это раз, под ними будет собираться мусор — это два, за ними будет собираться молодежь — это три. Скамейки слишком уродливые, слишком деревянные, слишком железные, слишком длинные, слишком зеленые и слишком дорогие — а ведь могли на эти деньги урны покрасить. Кроме того, в тендере опять не участвовал мыловаренный завод.

Вердикт неравнодушной общественности: скамейки убрать, скамейки перенести в парк, скамейки укоротить, перекрасить и заменить на более другие, скамейки разломать и доски засунуть мэру не скажу куда.

В парке покрасили урны.

Горожане негодуют. Урны покрасили: а — не в тот цвет, б — не той краской, в — не в то время суток, г — не те люди, д — не той кисточкой, е — лучше бы на эти деньги скамейки поставили.

Вердикт неравнодушной общественности: урны перекрасить в синий, нет, в красный, нет, в желтый, нет, в голубой, нет, в любой другой цвет. Урны поменять на скамейки, нет, на фонарики, нет, на садовых гномов, нет, на клумбы и фонтанчики, нет, переставить к проходной мыловаренного завода, нет, перековать на орала, а орала засунуть мэру… Ну, вы в курсе.

К концу новостного блока я даже начал немного сочувствовать мэру — похоже, никакого способа получить положительную оценку для него не существовало в принципе. Все, что городская власть делала, подвергалось не менее безжалостному обсиранию, чем ее бездействие. Даже странно, что при этом в городе что-то все же происходило — я бы на их месте давно на всё забил.

Ещё я подумал, что должность «придворного политолога» Славика Манилова куда более тяжелая и вредная, чем мне казалось. Он-то все это каждый день читает, «мониторит общественное мнение». Не такая уж это синекура, если вдуматься — снова и снова убеждаться, что ты окружен идиотами.

Я отложил одну распечатку и взял другую. Где этот чертов Чото?

— А теперь мировые новости! Спонсор выпуска — провайдер проводного интранета «Нет-телекома-точка-нет».

«Евреи Марселя продали мусульманам синагогу». Спорим, эти поцы еще и должны остались?

«Великобритания просит ООН не называть беременных женщинами из-за трансгендеров». Заодно надо запретить слово «беременность», заменив его нейтральным «инфицирование эмбрионом человека».

«Фермеры Нью-Гемпшира выступили против запрета скотоложества». Веселое местечко, похоже, этот Нью-Гемпшир…