Калейдоскоп
Шрифт:
Анри сердито нахмурился — вопрос был неуместен, но кивнул, и в этот момент в комнату вбежали дочки.
Раздались восторженные возгласы. Мари-Луиза, с длинными, как у жеребенка, ногами, худенькая и грациозная, застенчиво посмотрела на отца, а потом нежно обняла за шею маму. Анри молча глядел на них. Сам он никогда при детях не проявлял нежности к жене. Аксель была ее миниатюрной копией, что особенно бросалось в глаза теперь, когда она сидела у матери на коленях, играя предметами с ее письменного стола, чуть не опрокинув при этом чернильницу.
— Аксель! — одернул ее Анри, чтобы предотвратить плохие последствия этой
Дочь подняла на него глаза, полные озорства, но отнюдь не страха. Временами ему казалось, что Аксель может стать похожей на свою бабушку Маргарет, и поэтому он был с ней строг.
— Не надо шалить у мамы в кабинете.
— Я не шалю, папа.
Аксель улыбнулась ему своими ангельскими глазами. У нее были розовые губки, круглые щечки и пухленькое тело, тогда как Мари-Луиза была худощавой, высокой, элегантной и уже во многом напоминала отца.
— А меня сегодня выгнали из класса, — гордо сообщила Аксель всем присутствующим.
Александра рассмеялась. Она очень жалела, что ее отец не дожил, чтобы порадоваться обеим внучкам, он бы наверняка без памяти любил Аксель и, конечно, очень гордился бы Мари-Луизой. Обе они были чудными девочками.
— Хвастать тут нечем, мадемуазель. Что ты натворила? — спросил Анри, глядя на них тоже не без гордости, которую, впрочем, старался скрывать.
Он любил обеих дочерей, хотя никогда этого не говорил, и по-прежнему сожалел, что не имеет сына, которому мог бы передать свою фамилию. Он часто думал, что это единственное обстоятельство, которое омрачало их брак.
И Александра это чувствовала.
— Можно мне пожевать жвачку? — громко шепнула Аксель, и Александра покраснела.
Иногда она позволяла это детям, когда Анри не видел, потому что он им это запрещал. Однако Аксель всегда выдавала их маленькие секреты. Она обожала надувать пузыри из розовой жвачки. Мари-Луиза предпочитала шоколад и мармеладки.
— Разумеется, нет.
Анри, насупив брови, оглядел всю троицу, напомнил Александре про список дел, который оставил у нее на столе, и ушел в свой кабинет, находившийся рядом, плотно закрыв за собой дверь. Вскоре, однако, он ее чуть-чуть приоткрыл и через щелку с улыбкой наблюдал, как жена дает девочкам конфеты и жвачку. Его забавлял вид Аксель, когда та набивала полный рот этой липкой дряни и выдувала пузыри, строя при этом смешные рожицы, но считал для себя неприличным признаваться в этом. Закрыв дверь, он со вздохом направился к своему письменному столу, а девочки продолжали болтать с матерью.
— Сегодня папа рано вернулся домой, — заметила Мари-Луиза, опускаясь в кресло в стиле Людовика XV, стоящее рядом с письменным столом матери.
У старшей дочери Александры были большие, темные, одухотворенные глаза, тонкое лицо и изящная фигурка, так что имелись все задатки к тому, чтобы через несколько лет стать настоящей красавицей. Однако внешность Аксель была более броской, прежде всего из-за рыжих, как у матери, волос. Правда, Александра многие годы пользовалась обесцвечивающим ополаскивателем и превратилась в блондинку, что больше нравилось Анри. Он считал рыжие волосы слишком экстравагантными, и в угоду ему Александра поменяла их естественный цвет.
— Папа уходит сегодня на весь вечер, — сказала Александра, вручая Аксель новую пластинку жвачки, а Мари-Луизе — шоколадку.
— Ты тоже?
Глаза у малышки немедленно наполнились
Александра рассмеялась и покачала в ответ головой:
— Нет. Я не иду. У вашего отца сегодня деловой ужин а я буду ужинать с вами.
— Ур-ра! — восторженно завопила Аксель, а Мари-Луиза улыбнулась.
Она обожала, когда мама садилась за стол вместе с ними, особенно если отца не было дома. Они всегда много смеялись, Александра рассказывала о своем детстве, о проказах, которые она учиняла.
— Няня знает, что вы уже дома? — спросила она девочек, но по грязным рукам и рожице Аксель поняла, что дочки пришли к ней без ведома гувернантки, которая пускала их к матери только безукоризненно одетыми и причесанными. Сама Александра предпочитала их именно такими, более естественными и непринужденными.
— Кажется, мы забыли сказать няне, что вернулись домой, — призналась Мари-Луиза.
Аксель при этом ловко надула из жвачки большой розовый пузырь, и все трое дружно рассмеялись.
— Няне ты этого лучше не демонстрируй. — Александра с улыбкой поставила Аксель на пол. — И сообщите ей, что вы дома.
Шофер обычно привозил девочек из школы на «Ситроене», хотя Александра сама любила заезжать за ними, если позволяло время.
— Мне пока надо заняться делами.
Она хотела просмотреть список дел, принесенный Анри, чтобы убедиться, что ничего не забыла для званого ужина, который он запланировал на следующую неделю. Список гостей был давно составлен, Александра еще три недели назад разослала всем официальные приглашения, а позднее еще и напоминания на карточках с золотым обрезом, где говорилось, что барон и баронесса де Мориньи имеют честь пригласить на ужин, в вечерних туалетах, к восьми часам, по адресу: авеню Фош, 14.
Она уже знала, что сама наденет, заказала цветы и согласовала меню. Анри по такому случаю наверняка распорядится подать их лучшие вина: «Шато Марго» 1961 года или «Лафит-Ротшильд» 1945 года. Будет шампанское «Кристалл», потом «Шато д'Икем» и, наконец, множество ликеров. Дамы удалятся в отдельную гостиную, а мужчины закурят сигары и, попивая бренди, будут рассказывать друг другу фривольные истории.
Это была традиция, которую сейчас соблюдали очень немногие, но Анри любил старые традиции, а его супруга всегда делала все так, как ему нравилось. Александре никогда не приходило в голову предложить ему что-то другое. Она потакала мужу во всем, словно избалованному ребенку.
После ухода девочек Александра стала думать о муже, гадая, куда он отправится сегодня вечером, и о дочерях. На улице раздавались их голоса, значит, они играют с няней. Скоро кончится учебный год, и на все лето она с девочками переедет, как всегда, в Кап-Ферра, где ей так хорошо с детьми. Анри присоединится к ним несколькими неделями позже, уладив все дела на работе.
Оставив детей на попечение няни и прислуги, они, несомненно, совершат круиз вместе с друзьями, у которых своя яхта. Может, сплавают в Италию или в Грецию… Это была райская жизнь. Александра другой и не знала, но временами, чрезвычайно редко, задавала себе вопрос, что бы было, если бы она вышла замуж за кого-то другого, а не за Анри — за более молодого, темпераментного. Однако, стыдясь этих мыслей, она гнала их прочь и в очередной раз убеждала себя, что ее брак — большая удача.