Калейдоскоп
Шрифт:
Маргарет в очередной раз посмотрела на дочь и с явным неодобрением покачала головой:
— По-моему, тебе лучше перестать обесцвечивать волосы, дорогая моя. Ты похожа на одну из этих вульгарных крашеных калифорнийских блондинок. Будь у меня такие волосы, я бы гордилась и даже делала их еще более яркими!
Она для убедительности потрясла очками, а затем положила их и пригубила вина. Маргарет прежде обожала рыжие волосы Александры. Обесцвечивание их казалось ей издевательством над замечательным даром природы. Сама
— Ты же знаешь, что Анри не выносит рыжих волос, он считает их экстравагантными, а такой цвет находит более женственным.
— Анри… он, бедняга, так боится всего необычного.
Странно, что он еще не заставляет тебя надевать черный парик и вообще носить паранджу.
— Я серьезно, дорогая. Бог дал тебе рыжие волосы, и над оттоку радоваться.
— А мне и с такими неплохо.
Александра слегка улыбнулась и отпила из рюмки. Она привыкла к тому, что мать по любому неводу критиковала своего зятя. Впрочем, упреки Анри в ее адрес были гораздо серьезнее.
Все это продолжалось уже четырнадцать лет. Александра сожалела, что они не пришлись по нраву друг другу, и давно прекратила попытки их примирить. Было очевидно, что эти двое никогда не воспылают взаимной любовью.
— Ты слишком добросердечна. Кстати, как тебе нравится это? — Маргарет с гордостью показала на новые серьги. Она могла себе многое позволить, отчасти благодаря щедрому наследству мужа, отчасти же благодаря собственному немалому состоянию. — Я их только что купила.
— Я так и подумала, — рассмеялась Александра, зная, что мать испытывала слабость к красивым нарядам и украшениям. Обновки ей, как правило, шли и доставляли радость, что бы там Анри ни говорил по поводу расточительности тещи. — Они очень симпатичные и тебе идут.
— «Ван Клиф»!.. — Похоже, Маргарет была собой довольна. — И совсем недорого.
Данное утверждение еще больше развеселило Александру. Она отставила рюмку.
— Могу себе представить!
— Нет, правда! Меньше ста тысяч.
— Долларов или франков?
— Ты шутишь? Долларов, конечно, — без тени смущения ответила Маргарет.
— Ах да, разумеется, — улыбнулась Александра. Анри вряд ли одобрил бы такое «удачное» приобретение и то, что его теща, прожив почти тридцать лет во Франции, по-прежнему коверкает французский язык и считает все в долларах.
— Чем ты еще занималась?
— Тем же, чем обычно. А вчера обедала с Мими де Сан-Брэ.
Это была еще одна американка, которая вышла замуж за титулованного француза и, как и Маргарет, обладала живым умом и большим чувством юмора.
— На следующей неделе мы с ней собираемся в Нью-Йорк.
— Зачем?
— Сделать прическу и кое-что купить. Я там не была несколько месяцев и подумала, что надо туда слетать, пока не наступило лето. Потом я встречаюсь с друзьями в Риме и, возможно, пару недель проведу
— Почему бы тебе потом не пожить какое-то время у нас?
Александра, похоже, была рада своей идее, но Маргарет отнеслась к ней осторожно.
— Я не хочу нервировать твоего супруга.
— Ты просто не привози девочкам этих дурацких подушечек и пищалок, и все будет в порядке.
Обе расхохотались, вспомнив, как Анри однажды чуть не стало плохо, когда он при гостях сел на одну из «музыкальных» подушечек, разложенных по комнате Маргарет и девочками, и раздался совершенно недвусмысленный звук.
— Помнишь, какой произошел конфуз?
Маргарет никак не могла унять смех, у Александры от хохота на глазах даже выступили слезы. Для Анри это, конечно, был конфуз, но вообще все тогда получилось ужасно смешно. Маленьких озорниц отправили по своим комнатам, где изгнанная с ними же бабушка продолжала обучать внучек всяким шалостям. Ни для кого из присутствующих не было секретом, что она не принадлежала к числу любимых гостей барона де Мориньи.
— Вообще-то я как раз собиралась поискать им что-нибудь подобное в Нью-Йорке… конечно, не столь шокирующее…
Несмотря на это заверение, глаза у нее хитро поблескивали. Она покупала подобные глупые безделушки своему покойному мужу, и он всегда был от них в восторге. Он воспринимал Маргарет как еще одного ребенка в доме. Даже Александра была серьезнее матери, особенно это стало заметно после ее замужества.
— Я скажу Анри, что ты приедешь. Маргарет ехидно улыбнулась:
— Подожди момента, когда действительно захочешь досадить ему.
— Мама! — рассмеялась Александра, понимая, что у матери нет иллюзий по поводу зятя. — Ты представляешь его таким ужасным человеком, но он ведь не такой!
Александра всегда защищала мужа. Анри же считал, что она защищает свою мать. Она была лояльна к обоим.
— Он не ужасный человек, дорогая, — усмехнулась Маргарет. — Он просто зануда.
Время летело быстро, как, впрочем, всегда, когда они встречались, и в полпятого Александра с сожалением посмотрела на часы. Ей было так хорошо в этой уютной комнате в компании матери. Они всегда так хорошо проводили вместе время. Мать как была, так и осталась ее лучшей подругой.
— Очень жаль, но мне пора…
Александра поднялась с дивана. Маргарет с удивлением посмотрела на нее:
— Почему? У тебя сегодня вечеринка?
— Нет, на следующей неделе. А сегодня мы ужинаем в Елисейском дворце, и Анри будет нервничать, если я задержусь и не начну заранее готовиться.
— Тебе надо бы придумать что-нибудь необычное, чтобы его поразить, . — оживилась Маргарет, — например, надеть облегающее платье, расшитое искусственными бриллиантами, и распустить волосы. В Елисейском дворце это бы хорошо смотрелось.