Калгари 88. Том 6
Шрифт:
У Анны Антоновой платье было очень примечательное и настолько мастерски сделано, что казалось, словно заказано в каком-то модельном доме, например Славы Зайцева. Хотя всё возможно… Антонова источала филигранную, очень тонкую аристократическую надменность. Возможно, родители были не просто смертными…
Верх платья и рукава — белые, с золотым шитьём, а низ, примерно от уровня груди и до бёдер, глубокого синего цвета. Волосы тщательно собраны в пучок на затылке. Арина не смогла догадаться, под что будет кататься Антонова, можно лишь по платью предположить, что это какая-то классика, что было очень вероятным, учитывая балетные линии
Часы на стене показали 12:35, и фигуристки пошли на разминку. Арина тем временем, почувствовав, что неплохо бы перекусить, отправилась в буфет — сегодня точно можно было остаться без обеда. Награждение, пресс-конференция, возможно, ещё что-то…
Прокаты уже начались, и народу в буфете было немного. Купив беляш, посыпную бабочку из слоёного теста и стакан тёплого чая, Арина не торопясь съела их и отправилась на трибуны. И уже подходя к входному терминалу, поняла, что чуть не опоздала! Время прошло незаметно: пять минут разминки, десять минут проката первой участницы, и вот на льду уже Соколовская, катавшаяся под 14-м стартовым номером.
— Нельзя! Прокат пошёл, — покачал головой милиционер у входа в сектор. — Смотрите отсюда.
Арину он не узнал, как это часто бывает, хоть она всё ещё была в соревновательном платье с накинутой олимпийкой. и волосы успела распустить, и они сейчас крупным локоном падали на плечи. Ну что ж… Значит, придётся смотреть отсюда. Сверху тоже неплохой ракурс, и свысока можно увидеть траекторию катания и целостность программы. А также какую площадь катка займёт Соколовская при прокате.
Арина пропустила, какую стартовую позу приняла Соколовская, но могла поклясться на что угодно — наверняка она была проста. Большинство здешних фигуристок не утруждали себя трудными позами, не желая тратить силы уже на старте.
«Как-то летом на рассвете заглянул в соседний сад…»
Зрители начали хлопать в такт музыке. С первых секунд! Сразу проняла их Соколовская! «Опалённые войной» — пришла на ум первая попавшаяся фраза, когда Арина увидела скорбное выражение лица Соколовской и её холодные отстранённые движения, призванные демонстрировать весь трагизм и ужас войны. Но это был трагизм не побеждённых, а победителей! Соколовская хотела донести через свою программу, что как ни ужасна и трагична война, нужно смело идти вперёд и воевать, защищая свой народ, каким бы ужасным ни был итог для тебя лично.
Вспомнилось из фильма, что девушки-лётчицы из фильма погибли, и герои фильма садятся у их могилы и дают клятву вернуться в это место, когда закончится война, чтобы снова спеть «Смуглянку». И в этот раз от начала и до конца. Вот только Арина не смогла вспомнить, удалось ли в конце фильма героям встретиться после войны, чтобы наконец-то спеть песню полностью. Никак не могла! Вполне возможно, что и нет… «Они не пришли с войны! Все умерли!».
В этот момент Арина вдруг расплакалась горько и безутешно. Всё сложилось воедино: и своя психика, надломленная первенством, и переживания за других фигуристок, тщетно борющихся за высокие места, и прокат Соколовской, и её артистизм высочайшего уровня, с помощью которого она сумела задеть почти всех зрителей, кроме малых детей. Милиционер, стоявший перед Ариной и внимательно наблюдавший прокат Марины, обернулся, и в его глазах Арина тоже увидела слёзы.
Соколовская шла по прокату точно и выверенно. Она была заточена на чистоган! Как только зазвучала музыка, Соколовская подалась вперёд и сделала
У левого короткого борта прыгнула с ходу каскад: тройной сальхов — двойной тулуп. Не стала заморачиваться с 3–3. Выехала чётко, на бешеной скорости. Казалось, она по льду метров 7–8 пролетела, не меньше! Выпрыгнув из каскада оленем, Марина сделала несколько стремительных пируэтов с ногой в аттитюде, и стала разгоняться на тройной сальхов, прямо в центр арены, где и прыгнула его на приличной скорости, прямо напротив судей. А после этого Арина потерялась во времени. Она только наблюдала, как мастерски и технично катается Соколовская, не упуская ни на секунду нить программы.
«Я краснею, я бледнею, захотелось вдруг сказать».
Темп музыки усилился, и усилились реакции зрителей. Они во все глаза смотрели за прокатом Марины и хлопали в ладоши изо всех сил. У многих на глазах были слёзы.
После тройного сальхова Соколовская исполнила прыжок во вращение через бедуинский, потом стала разгоняться к правому короткому борту, где развернулась быстрыми перебежками, сделала по ходу движения два пируэта, и стремительно покатила к центру. В середине арены изумительно прыгнула каскад из трёх прыжков. Свой самый сложный и дорогой элемент! Двойной аксель — тройной тулуп — двойной риттбергер. Такой же, как у Малининой! Вот так да!
Темп музыки во время исполнения каскада стал быстрее, и Марина мастерски отыграла это, выехав из каскада в идеальной ласточке. Соколовская сделала круг по широкой дуге, в средней трети арены и прыгнула тройной тулуп! Опять прямо в центре! Перед судьями! Выезд сделала выпадом в оленя.
Марина уверенно шла по прокату и всё более заводила зал. Исполнила хореографическую дорожку в двух позах — «кораблик» сидя и «карандаш» стоя. После хореографической дорожки прыгнула каскад двойной флип — двойной тулуп. После них пошла дорожка шагов, которую Соколовская исполнила на очень высоком уровне, со сменой ребер, со сменой направлений движения, твиззлами и пируэтами.
Дорожку Марина сделала как положено — от одного короткого борта до другого, через весь каток, и у левого короткого борта закончила её дупелем, прыгнув его сразу после финальных пируэтов. Класс! Чётко! И выезд в оленя! После двойного акселя Марина исполнила два вращения — со сменой ноги и заклон, а после них, раскрутившись пируэтами, как из пушки прыгнула двойное сальхов. Финальный. Программа у Марины заканчивалась быстро и резко. Выезд с прыжка, раз — и финальная поза. Два. Сильная поза! Давящая на психику!
Соколовская затормозила, опустилась на лёд, встала на колени, положила на них кисти и склонила голову, словно прося прощения и отдавая дань памяти погибшим на войне.
Зрители стали вставать с мест. Через несколько секунд все стояли. Даже судьи стояли, нарушив регламент. Примерно десять секунд длилась импровизированная минута памяти — никто не решался нарушить тишину и зааплодировать первым.
— Браво! — крикнул Ельцин и захлопал в ладоши. Медленно, словно стесняясь. Но зал моментально подхватил, и скоро аплодировали уже все люди. Дружно, даже как-то неистово. А когда Марина поднялась из финальной позы, на лёд полетели подарки. Люди бросали вообще всё, что есть. Даже то, что заготавливали другим фигуристкам.