Калибан
Шрифт:
– Я покорен вашей добротой, сэр! Мне не так уж часто приходилось встречаться с такими хорошими людьми.
– Ты ведь Калибан, верно? – неожиданно спросил Харкурт и тут же пожалел об этом. Спрашивать такое – это же чистое безумие!
Робот поднял голову и внимательно посмотрел на Абеля единственным исправным глазом. Второй, погасший и совершенно бесполезный теперь, жалко свисал из глазницы.
– Да, сэр. Я так боялся, что вы меня узнаете!
– Это я должен был бы бояться тебя!
– Но почему? Вы ведь не сделали мне ничего дурного, зачем же мне нападать на вас? Наоборот, вы меня так выручили!
– В новостях твердят,
– Нет, сэр. Больше похоже на то, что все люди нападают на меня, едва завидят. Я покинул город, чтобы остаться наконец одному. Вот и все.
Калибан внимательно присмотрелся к Абелю, склонив голову набок, как бы в задумчивости.
– А вы меня боитесь!
– Боюсь немного. Наверное, не так сильно, как должен бы. Но, черт возьми, я старый человек, и самое страшное, что ты можешь сделать, – это убить меня. Я и так уже зажился на свете – так чего мне бояться?
– Боитесь и тем не менее помогаете мне. Все, что нужно было, – это не давать мне подзарядки еще две-три минуты, и я бы превратился в бесчувственную груду металла. Не понимаю!
Абель Харкурт пожал плечами.
– Знаешь, парень, для убийцы ты вел себя как-то слишком уж вежливо. И мне приятно думать, что так я насыплю перцу под хвост всем этим политиканам из Аида. Но, я вижу, у тебя самого крупные неприятности. Что ты собираешься делать дальше?
– Не знаю еще. Мои знания о мире очень ограничены. Пока я хочу только скрыться и выжить. Не могли бы вы мне посоветовать, как лучше это сделать?
Абель Харкурт подобрал старое ведро, перевернул вверх дном и сел, стараясь все время не упускать Калибана из виду и не делать ничего, что могло бы насторожить или испугать робота. Абель надеялся, что этот Калибан и в самом деле такой рассудительный и здравомыслящий, каким кажется. Но ни к чему без толку испытывать судьбу.
– Не знаю, смогу ли я присоветовать что-нибудь дельное, – сказал старый скульптор. – Дай-ка подумать.
Кто, черт возьми, захочет помочь Калибану, на которого ополчился весь мир?
Однако, стоп! Весь мир ополчился на одного изгоя. Фреда Ливинг рассказывала о чем-то подобном на своей лекции. Абель потом сам нашел и перечитал эту древнюю легенду. Легенду или, скорее, легенды о Франкенштейне. Очень запутанный клубок совершенно неоднозначных рассказов об одном и том же. Чудовище, оказавшееся в мире, не имея о нем ни малейшего представления, монстр, которого ненавидели и боялись уже за одно то, что он не такой, как все. Обезумевшая от страха толпа полудиких вилланов штурмом взяла замок, где скрывался этот монстр, и зверски его убила из одного только слепого страха перед необычным. И боялись они не чего-то реального. Темных, забитых крестьян до смерти напугали одни лишь слухи и предрассудки.
Может, этот древний спектакль разыгрывается сейчас заново? Неужто в прекрасном, высокоразвитом обществе колонистов люди в основе своей остались такими же варварами и дикарями, как в те незапамятные времена? Нет! И Абель Харкурт собирался доказать это личным примером.
– Если ты разбил аэрокар, то шериф наверняка вскоре разыщет обломки. Они за тобой гнались, когда ты улетал из города?
– Да.
– Значит, они обязательно найдут тебя, останешься ты здесь или нет. Они найдут разбитую машину и, может, по твоим следам дойдут сюда. А может, просто прилетят прямо сюда – это ближайшее жилье. Если ты отсюда уйдешь – на открытой местности они схватят тебя
– Так что же мне делать? – спросил Калибан. – Где мне подзаряжаться? Я создан для жизни. Я не хочу умирать!
Абель Харкурт рассмеялся – негромко и печально.
– Кто же хочет, дружище?! Вряд ли такие найдутся… Давай-ка еще поразмыслим.
В комнате стало тихо. Абель Харкурт нередко позволял себе разные странности, не принятые в обществе инфернитов. Но это… Это было уже кое-что другое. Помочь выжить роботу без Законов – это наверняка будет расценено как преступление или почти преступление. Ведь Калибан опасен!
Точно так же опасен, как человек. Разве не он напал на свою создательницу, Фреду Ливинг?
– Так ты говоришь, что никогда ни на кого не нападал? – спросил Абель.
– Я защищался, не причинив кому-либо особенного вреда, когда группа поселенцев хотела меня уничтожить. Кроме этого случая, у меня нет информации о том, чтобы я на кого-то нападал.
– Нет информации? Ты что же, хочешь сказать, что нападал на кого-то, не зная об этом? Как такое может быть?
– Первое, что я помню – как стоял над лежащей на полу бесчувственной женщиной, которую я впоследствии опознал как Фреду Ливинг. Возможно, хотя маловероятно, что я каким-то образом причастен к нападению на нее, а потом меня отключили. Но когда меня снова включили, никаких воспоминаний о прошлом почему-то не осталось.
– Как-то не очень верится! Но если все так и случилось, и твою память после этого полностью стерли, то я могу свести тебя с целой кучей законников и философов, которые докажут кому угодно, что теперь ты совсем другое существо, чем то, что было причастно к преступлению.
– Да, сэр. Я тоже пришел к такому выводу.
– В самом деле?
Среди роботов не так уж часто встретишь философа. Харкурт снова подумал о Фреде Ливинг и этой ее легенде о Франкенштейне. Если бы о Калибане никто не знал, то Фреда ради собственной безопасности наверняка уничтожила бы его. Но теперь, когда все вокруг только о нем и говорят, в ее интересах доказать всему миру, что Калибан на самом деле – не сумасшедший маньяк-убийца. Если Калибан не виновен во всех тех преступлениях, которые ему приписывают, Фреда тоже окажется не такой уж и виноватой. Она наверняка захочет помочь Калибану. Может, ей удастся защитить его гораздо лучше, чем ему, Абелю Харкурту.
Или же, если Абель сейчас слишком хорошего мнения о порядочности этой Ливинг, она просто сдаст Калибана полиции, ради спасения собственной шкуры. Но что им еще остается, кроме как обратиться к ней? Времени на раздумья нет. Раньше или позже, но скорее раньше, чем позже, шериф со своими полицейскими прочешет всю равнину. И Абель решился:
– Есть идея! Правда, придется здорово рискнуть. Но другого выхода у тебя просто нет.
– Любой риск лучше верной смерти, – сказал Калибан. В голосе его звучали какие-то странные нотки. Он как будто очень устал. Но роботы никогда не устают. Разве что у них на исходе запас энергии, а Калибан уже почти перезарядился.