Калибан
Шрифт:
Фреда Ливинг от удивления открыла рот. Она шагнула вперед, хотела возразить… Остальные люди, не менее изумленные, непроизвольно отступили назад. Фреда оказалась одна, впереди всех, за ней стояли только два робота с каждой стороны – Ариэль чуточку ближе, чем Дональд. Прекрасно!
– Не двигайтесь, доктор Ливинг! Ни единого движения.
Ливинг побледнела от страха, и, сама не сознавая, что делает, опустила руку с клочком бумаги. Это была такая мелочь, что вряд ли стоило обращать на нее внимание – просто непроизвольное движение. Но Крэш только этого и ждал.
Он выстрелил.
Фреда Ливинг
Великолепная вспышка света вырвалась из ствола бластера и ударила Фреду точно напротив сердца.
20
Но ничего страшного не случилось.
Фреда Ливинг медленно опустила голову и посмотрела на свою грудь, туда, где сейчас должна была быть безобразная дымящаяся дыра. Но она почему-то осталась целой и невредимой. Какое-то мгновение, неизмеримо короткое и бесконечно долгое, никто не мог двинуться с места.
И вот Ариэль рванулась вперед, бросив свое тело между шерифом и Фредой Ливинг, на линию огня.
– Слишком поздно, Ариэль! – сказал Альвар Крэш, пряча обратно в кобуру тренировочный бластер и вынимая из кармана обычный, боевой. Ствол настоящего оружия тут же уперся в Ариэль. – Похвальный порыв, ничего не скажешь! Да только ты малость опоздала, девочка! Робот, у которого в самом деле есть Первый Закон, закрыл бы собою доктора Ливинг, едва мой палец коснулся курка! Но ты, милочка, знаешь только, как симулировать подчинение Трем Законам. И на этот раз симуляция не получилась слишком уж достоверной, правда, детка? Тебе как-то не хотелось ради этого умирать, а? Кроме того, такая редкая возможность – погубить руками полицейского единственного человека, способного в конце концов докопаться до твоей истинной сути, наверно, показалась тебе ужасно заманчивой?!
Ариэль заговорила и сразу начала с возражений:
– Ее невозможно было спасти! Ваш собственный робот Дональд даже не дернулся, чтобы ее защитить!
– Дональд знал, что это тренировочный бластер. Он и придумал весь этот розыгрыш.
– У меня есть Первый Закон! Я – робот с Тремя Законами!
– Заткнись, Ариэль! – рявкнул Крэш.
– Но вы ошибаетесь! – не унималась та.
– Боюсь, что только что ты, Ариэль, не исполнила прямого приказания молчать! – заметил Дональд, подходя к Ариэль вплотную. – И этот промах никак нельзя объяснить конфликтом Первого Закона.
– Ничего не понимаю! – сказала Тоня Велтон.
Крэш начал объяснять:
– Все очень просто. Стоит только повнимательнее отнестись к тем уликам, которые указывают на то, что преступление совершил робот. Однако Калибан к этому преступлению не причастен. Это и спутало нам все карты. Мы считали, что он – единственный робот без Законов, единственный робот, способный напасть на человека. И никто не брал во внимание Ариэль, хотя у нее точно такие же физические характеристики и точно такие же протекторы на подошвах, как у Калибана, рост, и длина руки, и кривизна окружности кулака. И мы запросто могли принять отпечатки подошв Ариэль за следы Калибана, и рана на голове Фреды Ливинг была такой, какую бы нанес Калибан, если бы это он ударил Фреду.
– Я этого не делала! – выкрикнула Ариэль.
– Черта с два!
– Но зачем бы ей это понадобилось? – спросила Тоня Велтон.
Крэш ответил,
– Для самозащиты. Фреда Ливинг почти выяснила, что Ариэль – это не контрольный, а как раз опытный образец из тех двух гравитонных роботов, которых тестировал Губер Эншоу. Вы помните, Губер? Двойной слепой тест. Фреда Ливинг вам не сказала, но там был один мозг с Тремя Законами, а один – без Законов. Тест должен был проверить, сумеет ли гравитонный мозг сам воспринять и интегрировать Три Закона. Что ж, возможно, мозг с чистой матрицей и способен выучить Законы – да только у Ариэль первым и главным оказался все же закон самосохранения.
– Но Губер мне все объяснил! – возразила Тоня. – Он сказал, что опытный образец был уничтожен, а контрольный доработан и выпущен в пользование! Ариэль – контрольный образец!
– Да-да, конечно! – согласился Крэш. – Во всяком случае, она им стала после того, как на всю ночь осталась наедине с настоящим контрольным образцом. У нее была целая ночь, чтобы придумать, как поменяться с ним ярлыками.
– Но ведь контрольный образец обязательно сказал бы об этом! – никак не хотела соглашаться Тоня.
И тут вмешалась Фреда Ливинг. Дрожащим от волнения голосом она сказала:
– Нет! В таких случаях пара роботов, подлежащих тестированию, обязана ничем не выдавать, который из них – какой, чтобы исключить недостоверность проверки. И настоящий контрольный образец так и отправился на демонтаж, зная правду и не имея права ее рассказать!
Внезапно глаза Фреды расширились, и она снова заговорила, громко и уверенно:
– Инвентаризация! Я по-прежнему не могу вспомнить, что же было той ночью, но одно я теперь помню точно – мне необходимо было проверить инвентарные номера гравитонных мозгов!
– Да! Я тоже помню. Ты говорила, там какая-то путаница с инвентарными номерами! – подтвердил Губер.
– И эти слова слышали Тоня, Губер и Ариэль, – подхватил Альвар. – Ариэль поняла, что вы проверите инвентарные номера мозгов, проходивших этот тест, и обнаружите, что контрольный образец был уничтожен вместо нее. И она подождала в лаборатории Губера, пока вы, Фреда, спорили с мадам Велтон, зная, что вы туда вернетесь после того, как закончите беседу. А потом она сделала все так, как и собиралась: двинула вас по голове. Аккуратно так – точно рассчитала, чтобы вызвать посттравматическую амнезию. В этом была еще одна моя крупная промашка. Я считал, что нападение было покушением на убийство, несмотря на то что нападавший знал наверняка, что Фреда Ливинг осталась в живых. Но если бы это действительно было покушение на убийство, то это мог сделать кто угодно, только не робот, хоть и без Законов. Роботы никогда не бросают дело на середине.
– Так почему тогда вы решили, что это сделала я? – снова влезла Ариэль.
– Я приказал тебе заткнуться! – снова рявкнул на нее Крэш. – Твоя байка о Трех Законах не обманет теперь даже полного идиота. Тебе не нужна была ее смерть. Ты хотела только, чтобы Фреда забыла об этих инвентарных номерах. И это ты провернула как нельзя лучше! Медицинские роботы говорили, что очень и очень маловероятно, чтобы доктор Ливинг вспомнила события того вечера.
– Но почему ей не хотелось меня убивать? – спросила Фреда Ливинг.