Калифорнийская славянка
Шрифт:
Иван Кусков остановился на крутом берегу Сухоны, где внизу у речной пристани, как всегда,было многолюдно и суетливо. Мельтешило в глазах от множества разного люда: бурлаков, судовых грузчиков, возчиков с лошадьми и телегами, на которых громоздились то рогожи с солью, то короба и корзины с каким-то товаром, А у самого судового пристанища покачивались на речных волнах дощаники, лодки-долблёнки, барки и полубарки с парусами и гребцами.
Рядом с пристанью небольшой, но говорливый торжок с продавцами скорым мелочным товаром и разной
…Алексей Петрович Нератов был дома и за конторкой в своём рабочем кабинете увлечённо что-то считал и записывал, тоже, видимо, готовился к предстояшей поездке на ярмарку в Устюг.
Он даже не сразу оторвался от дела, когда в его кабинет вошёл и остановился у порога Иван Кусков, а когда повернулся, то пошёл гостю навстречу и, здороваясь, пригласил того в кресло у стола, стоящего напротив большого окна, выходящего на набережную.
– Садись, Иван, да хвастай,- говорил без улыбки Нератов, усаживая гостя.- Хотя, прости, хвастать-то тебе нечем… Наслышан, наслышан про вашу беду. И про вчерашнюю и про сегодняшнюю… Что теперь делать намерен?
– Долю трубы обещал выкупить у нас опять себе Усов. Но тех денег не хватит даже закрыть хоть малую толику долга тебе по моему векселю. Так что, Алексей Петрович, пришёл я к тебе просить отсрочки.
– В нашем коммерческом деле,- сказал Нератов, выслушав Ивана,- друзья, знакомцы, даже родные люди стоят как бы на втором месте. Порой их даже нет вовсе. В коммерции, брат, прежде всего – выгода.
– Об этом мне давно ведомо, - кивнул уныло Иван.
– А посему долг твой я тебе простить, конечно, не могу. Тем более что он не маленький.
– Тысяча семьсот рублей без десяти.
– Да, да… Но мы люди православные,- немного подумав, продолжал Нератов, - и в память о твоей матери, которая меня малого нянчила, поила-кормила, я не буду требовать с тебя уплаты долга в какой-то срок. Сделаем вексель бессрочным, но платить будешь каждый год, пока не выплатишь всех денег.
– Спасибо, Алексей Петрович. Как скажешь, так и делать будем… Но ведь я не только за этим пришёл.
– А что ещё ты хочешь, позволь полюбопытствовать?
– Совета твоего, Алексей Петрович. Не знаю, чем заняться мне. Долг платить надо, а здесь таких денег не заработать. На братьев же надежда плоха.
– Что правда, то правда….Думаю, надо тебе, Иван, идти в сибирские города. Не ты первый, не ты последний, кто там находит своё дело. К тому же по городам сибирским много купцов наших. Любой тебя к себе в приказчики возьмёт. И служить тебе надобно по коммерческой части…. А Господь милостив. Не получилось с первораза – надо попытать ещё раз. Лучше всего, я думаю, тебе добраться до Иркутска. Там у меня, как ты знаешь, два сына торг ведут – Фёдор да Илейка. Я им про тебя отпишу.
– Спаси, Господи, Алексей Петрович. Век не забуду доброту твою. Всё сделаю,
– Я тебе, Иван, и так верю. Приходи ты ко мне сюда завтра после обедни и мы все дела обговорим, а вексель ты новый напишешь на оставшуюся сумму. Сделаем его не только бессрочным, но и переводным: мало ли со мной что может случиться, не дай Бог, то платить будешь, кому я сам укажу.
– Благодарствую, Алексей Петрович, от всей души,- поднялся с кресла и поклонился поясно Иван.
– Отблагодаришь, когда служить начнёшь. А деньги, которые за трубу выручишь, то поделите меж собой. Тебе в дальней дороге без них никак нельзя… В городовом магистрате паспорт для отлучки в сибирские города испроси года на два, а лучше на три. Да долго-то с отъездом не тяни. Вот скоро ярмарка в Устюге и туда из сибирских городов торговые люди обязательно приедут. С ними сговорись и отправляйся. А можешь зимой по санному пути.
– Нет, Алексей Петрович. Зимы ждать не буду. Пойду нынче. Собраться недолго. Как говорится, только подпоясаться. Я и так туда собирался. Тебе же ещё раз моя благодарность.
– Ты лучше Бога благодари…И вот тебе ещё один мой совет. Сходи в Суморин монастырь помолись там у раки преподобного Феодосия. Он по молитвам многих исцеляет , все, молящиеся у мощей его, получают просимое… По себе знаю. Так что тебе стоит сделать сие перед таким дальним твоим путём
– Схожу непременно, Алексей Петрович. Спаси, Господи. Пока жив, буду молиться за тебя.
Ивaн Кусков земно поклонился Нератову и вышел из кабинета.
Глава седьмая
Перебравшись на новое место, макома устроили свои шалаши у самой кромки лесных зарослей на берегу всё той же реки, но так, чтобы открытое пространство с редкими здесь холмами было видно на все стороны. В лесу же в случае опасности скрыться можно будет скорее и надёжнее.
Переселив племя индейцев в безопасное, как ей казалось, место, Алёна вновь задумалась: а что же делать дальше? Она часто ловила себя на мысли, что стала постоянно думать о судьбе этих людей, малых и больших, больных и старых, доверивших ей свою жизнь. Да к тому же в мыслях своих Алёна ежедень обращалась к родным для неё аляскинским берегам, к острову Ситхе, к Ново-Архангельску, где на маленькой улке нижней крепости стоял дом отца её Сысоя Слободчикова, известного по всему побережью американскому морехода и зверобоя. Как-то там теперь без неё отец и матушка? Как младшие брат и сестрица? А что стало с её любимым и суженым Ванечкой? Жив ли? Ждёт ли? Ищет ли её? Или уже надежду оставил? Ведь разлучились они с Ваней на самом венчании, так неожиданно прерванном набегом аляскинских индейцев-колошей на русскую крепость.