Калифорнийская славянка
Шрифт:
– Что же они на нас там не напали?
– А зачем? Там народу много лишнего, да и белым днём им грабить несподручно. Товар, правда , они редко забирают: сбыть его здесь негде.А вот деньги они хорошо берут… Так что сегодня с темнотой можно ждать гостей.
– И что делать будем?- спросил Иван.
– Так борониться будем,- сказал Шергин и достал из ящика под сидением короткоствольное ружьё.- Ты
– Нет, не приходилось,- покачал головой Кусков,- но видеть видывал.
– Дело сие не хитрое, научишься. Вот, смотри… Сперва его надо зарядить…
Степан Лукич достал из кожаной сумки бумажный патрон с порохом. Затем, откусив низ его, засыпал порох в ствол ружья и туда же затолкал шомполом оставшуюся часть патрона. Потом сыпанул туда немного дроби, забил бумажный пыж и всё утрамбовал шомполом.
– Вот всё и готово. Теперь только пороху сюда на полку насыпать вот из этой пороховницы и можно стрелять. Курок с кремнем. От искры порох загорится… Держи – это тебе,- заключил Шергин обучение и протянул ружьё с пороховницей Кускову.
– Мне?- удивился Иван.- А ты с чем будешь?
– У меня ещё есть,- произнёс Шергин и достал из того же ящика пистоль с широким раструбом на конце ствола.- Лучшей защиты от разбойников, чем этот пистоль, я пока не знаю. Заряжай хоть дробью, хоть картечью или пулей. А можно и крупной солью.
– А я и у возчиков наших ружья видел,- поведал Иван.
– Ну, а как же. Без этого в нашем деле нельзя. Особенно здесь, в Сибири…
… Незваных гостей долго ждать не прошлось. Едва Шергин и его спутники успели поужинать, расположившись у костра, как перед ними явились два бородатых мужика. Оба были в сермяжных кафтанах и в портах из крашенины, заправленных в невысокие голенища сапог. На головах пришельцев были войлочные колпаки. Если бы не угрюмые лица подошедших мужиков, то можно было подумать, что это просто прохожие люди из деревни при переправе. Ещё издали заметив приближение гостей, Степан Шергин встал за одну из подвод с товаром.
– Кто тут у вас хозяин? – спросил один из бородачей, подойдя к самому костру.
Иван Кусков и возчики ничего не сказали в ответ, а Шергин вышел из-за телеги, скрестив руки на груди.
– Ну я, - спокойно молвил он.- А что вам надобно?
– Надобно,
– А разве я вам должен? За переправу я с мужиками рассчитался. О каких деньгах речь ведёте? Да и кто вы такие?
– Мы о переправе речь не ведём. Ты деньги нам должен за проезд по нашей дороге.
– А я думал, что дорога сия государева.
– До государыни далеко, - заговорил второй из мужиков.- На этой дороге мы хозяева. Так что давай, купчик, раскошеливайся.
– Вот вам мой ответ,- громко сказал Шергин и, достав из-за пазухи пистоль, направил его на лихих мужиков.- Идите туда, откуда пришли, покуда целы.
По этому сигналу Иван и три шергинских возчика отошли от костра к телегам и достали свои мушкетоны.
– Ну смотри, купчик,- произнёс первый из бородачей.- Мы хотели по-хорошему…
– И я пока по-хорошему. Так что валяйте отсюда, да побыстрее. А по-плохому будет вот так,- опять громко сказал Шергин и нажал на курок своего пистоля, отведя ствол немного в сторону.
Раздался выстрел, от которого взволновались лошади, а мужики повернулись и, ничего больше не говоря, скрылись в темноте наступающей ночи.
– Запрягайте,- приказал Шергин своим людям .- Поедем подальше от сего места.
– А что, Степан Лукич, они могут вернуться?- спросил Иван.
– Кто знает, что у этих ночных татей на уме… Могут вернуться, а, может, и нет. Бережёного же Бог бережёт. Так что едем дальше, а там как Бог даст.
Пришлось по ночной дороге проехать ещё не одну версту. Остаток же ночи провели в густом лесу, не эажигая костра и не распрягая лошадей. Лишь ослабили подпруги и рассупонили хомуты. Дремали и караулили по очереди. Но лихие люди больше не объявились.
… А шергинский обоз, перебравшись через Тагил, достиг через несколько дней ещё одного сибирского города Туринска, что стоял на реке Туре и был, как говорят, когда-то татарским городком названием Епанчин.
Потом на пути были вновь поля и леса, даже берёзовые рощи у деревни Туринская слобода, и опять переправа через Туру у деревни Липки, после которой дорога привела обоз в город Тюмень, поразивший Ивана Кускова тем, что дома сего старого сибирского города стояли на высоком берегу реки Туры.