Калила и Димна
Шрифт:
Царь сказал: «Никогда я не тосковал так, как тоскую по своей супруге, прекрасной и разумной Ирахт». Вазир ответил: «Тосковать можно лишь потеряв жену, обладавшую такими свойствами: благородством и целомудрием, разумом и мудростью, мягкостью и нежностью, добротой и преданностью, откровенностью и чистосердечием, удачливостью и сговорчивостью, ибо такая женщина сияет, словно драгоценный алмаз, во всем согласна со своим мужем и служит ему украшением».
«О, если бы кто-нибудь вернул мне Ирахт живой и невредимой! — воскликнул царь. — Я осыпал бы его дарами и пожаловал из своих сокровищниц все, чего он пожелает». — «Пятерым деньги и подарки милее жизни, — возразил Илад. — Воину-наемнику, идущему на смерть ради нескольких жалких монет; грабителю и вору, делающему подкопы в жилищах богатых людей и нападающему на путников у дороги, не боящемуся отсечения рук и казни; купцу,
«Я навеки возненавидел тебя после казни Ирахт», — ответил ему царь, и вазир промолвил: «Нерушима ненависть между волком и ягненком, кошкой и мышью, совой и вороной, соколом и куропаткой».
«Ты казнил Ирахт и погубил ее!» — воскликнул царь, и мудрый Илад промолвил: «Губительны поступки семерых: человека добродетельного и ученого, который таит свои знания, так что они никому не известны и людям нет от них никакой пользы; царя, проявляющего благосклонность к невежественным, лживым и неблагодарным льстецам, что лишь ослабляют царскую власть; богача, жестоко наказывающего своих слуг и рабов, так что они полны к нему ненависти; матери, снисходительной к проступкам сына, так что он идет от преступления к преступлению; легковерного, вручившего свое достояние и судьбу в руки предателя и обманщика, так что лишается он и богатства и жизни; гневливого, скорого на расправу, не дорожащего верностью и дружбой, так что губит он своих близких; злодея, что не боится бога и не почитает добродетель».
«После разлуки с Ирахт меня покинул сон», — вздохнул царь Шадирам, и вазир ответил: «Шестерых покидает сон: того, кто испытывает муки совести, пролив невинную кровь; кто тревожится за свое богатство, не доверяя хранителю сокровищ; того, кто жаждет почестей и славы и борется со своими соперниками клеветой и ложью; кто растратил деньги из царской казны и ждет наказания; неверную жену, ожидающую прихода любовника, и человека, который боится, что ему придется расстаться с родными и близкими».
«О Илад, неужели у тебя нет жалости?» — крикнул царь, и вазир ответил: «Пятеро не знают жалости: сеющий зло жестокосердный правитель, роющий ямы могильщик, дожидающийся темной ночи разбойник и грабитель, провозгласивший ложное учение и смущающий народ совратитель и все сметающий на своем пути безрассудный честолюбец».
«Меня устрашала даже мысль о казни Ирахт!» — сказал царь, и вазир промолвил: «Больше всего страшатся семи вещей: старости, губящей молодость и красоту; болезни, изнуряющей тело и иссушающей душу; гнева, отнимающего у судьи способность к справедливому решению, похищающего разум у мудреца; заботы, ослабляющей дух и разбивающей сердце; холода, притупляющего все чувства; голода и жажды, отнимающих у людей человеческий облик; и смерти, губительницы всего живого».
«Ты казнил Ирахт, и все твои речи — обман!» — произнес царь, и вазир ответил: «Восемь вещей основаны на обмане: власть несправедливого царя; речи мудрецов, поступающих вопреки своим словам; гороскопы и предсказания звездочетов, вычисляющих стоянки луны и солнца; раскаяние грешников; благочестие разбойников, подстерегающих жертву во мраке ночи; оправдания неверной жены перед супругом; повествования о достоинствах брахманов; рассказы охотников и рыболовов».
Царь Шадирам сказал: «Я не хочу иметь с тобой никакого дела, Илад», и вазир ответил: «Не имей дела с неразумным советником, с человеком непостоянным и ветреным, с высокомерным, считающимся только со своим собственным мнением, с тем, кто любит деньги больше жизни, с хилым и слабым, взявшимся за тяжкую работу, с распутником и злодеем, с предателем и неверным другом».
«Довольно, вазир! — воскликнул царь. — Не испытывай моего терпения!» Илад тотчас же ответил: «Людей испытывают в деле: воина — в схватке, военачальника — в руководстве битвой, невольника — в исполнении повелений его господина. Разум царя испытывают, когда узнают, умеет ли он сдерживать гнев и откладывать наказания, пока не выяснится вина; честность купца испытывают, когда узнают, верен ли он своим товарищам по торговым делам, отдает ли долги и делит ли выручку по справедливости; искренность друзей — по тому, умеют ли они прощать и переносить обиды; мудрость советника — по тому, как помогают в трудный час его советы;
«Ты видишь, что я в печали и волнении, — нахмурился царь. — Неужто ты осмелишься и далее вести передо мною дерзкие речи?» Вазир ответил: «Семеро постоянно в печали и волнении: правитель, не умеющий сдерживать гнев, склонный к раздражительности и поспешности в решениях; медлительный военачальник, не умеющий предвидеть вражеские намерения; человек, острый разумом, но со злобной душой; человек добрый, но непредусмотрительный и неразумный; неправедный судья, ожидающий подношений; человек мягкосердечный, но скупой, что желает делать добро людям, но постоянно терзается жадностью; а также человек достойный и великодушный, который надеется получить награду и благодарность от ближних в этом мире».
Царь промолвил: «Я обманулся в тебе, ибо ты обманул мое доверие», — и мудрый Илад ответил: «Обманываются сами и обманывают других люди, которых я назову тебе: невежда, который берется поучать знающих; мудрец, скрывающий свой разум и достоинства; мечтатель, стремящийся к недостижимому и недоступному; кичливый злодей, полагающий, что ему все дозволено; самонадеянный правитель, не желающий принимать советов своих искренних друзей, считающийся лишь с собственным мнением; честолюбивый царедворец, пытающийся обмануть царя, не обладая для этого достаточной хитростью; ученик, преданный науке, но вступающий в спор и не соглашающийся с тем, кто более сведущ; льстивый придворный, домогающийся близости к повелителю, не питая к нему искреннего чувства; царь, дарящий свою благосклонность недостойным и наглым слугам, презирающим тех, кто пытается наставить их на путь добра и благочестия».
Сказав это, Илад умолк и, видя, что царь сидит потупив голову, понял, что его тоска по Ирахт стала нестерпимой и что если он не увидит ее, то лишится разума. И тогда вазир промолвил: «Если повелитель прикажет, я приведу к нему живой и невредимой ту, которую он любит больше жизни и так желает увидеть. Тогда, может быть, повелитель простит своему рабу его дерзкие речи, которыми тот так долго испытывал его терпение. Поистине, нет, не бывало ранее и не будет никогда на земле царя, равного тебе, ибо ты совладал со своим гневом и не потерял сдержанности и благоразумия. Я, ничтожный и недостойный, малый червь по сравнению с тобой, обращался к тебе с дерзкими речами, но тебя не покидало спокойствие и благожелательность, разум и сдержанность, ибо ты добр и миролюбив и не хочешь обижать ближних. Случилось так, что тебя постигла беда, причиной которой было неблагоприятное расположение созвездий, но тебе не следует грустить и отчаиваться, смирись с божественным предопределением и успокойся, ибо тебе больше не угрожает никакая опасность. Я дивлюсь твоему долготерпению — ведь царь жестокий и высокомерный не стал бы выслушивать меня, а казнил бы или подверг опале, обесславив и опозорив, забыв о моей долгой и верной службе, об искренних советах и о том, что я не раз избавлял тебя от жестоких бед и спасал от смерти. И подобный правитель, казнив своего преданного слугу и раба, сразу раскаялся бы и пожалел о своем поступке, хотя раскаяние было бы бесполезно и лишь увеличило грусть и заботу.
Ты же, о великий царь, острый разумом, благородней и великодушный, стерпел мою дерзость и не дал гневу ослепить тебя и погубить твой разум. Ты выслушал меня, хотя я слаб пред тобой и ничтожен, и я благодарю тебя за это, зная, что совершил проступок, достойный строгого наказания и даже казни. Но речи мои были вызваны не ослушанием, но искренней преданностью и любовью».
Услышав, что Ирахт жива, царь Шадирам преисполнился великой радости и ликования и сказал Иладу: «Я не гневался на тебя, потому что мне известно, как ты мудр, правдив и предан своему повелителю. И зная твою прозорливость и предусмотрительность, я надеялся, что ты не выполнил моего повеления и не казнил Ирахт, ведь даже если она совершила великий грех, нагрубив царю словом и делом, то сделала это не из вражды к нему и не желая причинить вреда, а лишь из женской ревности. И мне подобало не обратить внимания на ее грубость и стерпеть, так как я сам был причиной ее поступка. Я был уверен, что ты не примешь всерьез моего приказа о казни Ирахт, но ты пожелал подвергнуть меня испытанию, держа в страхе и сомнении, ибо опасался наказания за непослушание. Но я не гневаюсь на тебя, напротив, ты оказал мне величайшее благодеяние, и я тебе несказанно благодарен. Ступай же и приведи ко мне Ирахт».