Калинка-малинка для Кощея
Шрифт:
Клятву Дивислава домовые приняли, да и Васька подвоха не учуял. Поэтому я, положившись на своих домочадцев, не стала больше чинить преград и пустила гостя со спокойной душой.
Впрочем, моя сила тоже молчала — не чуяла от Дивислава ничего дурного. Поэтому решила, что хоть и не буду забывать про осторожность, но гостя уж привечу как полагается. Чаем ароматным с травами целебными и лепешками с домашним сыром. Конечно, молодцу оно надо чего и попитательнее, да только Тишка с Мишкой выметают всё в доме на такой скорости, что ни на кого больше не остается. Вот
Дивислав сжимал в руках пиалу и щурил глаза, словно довольный кот. В домашней обстановке он выглядел так же странно и чуждо, как и вчера ночью, играя на костяной дудочке. Не человек ни разу. Кажется, даже физически это почувствовать можно. И вроде бы страшно должно быть, а как-то наоборот… Интерес вызывает просто жгучий. А ещё… вот сидишь так рядом — смотреть приятно. Хоть и не красавец писаный, но и далеко не урод же. Притягателен, очень.
— Змея я давно знаю, — тем временем говорил Дивислав. — Живёт возле… родного мне города. И как у вас, в Полозовичах, память о змеином народе сохранилась, так и у нас предки с ними тоже дружили.
Я подпёрла щеку кулаком и посмотрела на Дивислава. Он только улыбнулся уголками губ:
— Что, Калинушка, нравится меня разглядывать?
Нравится-то оно нравится. Только вот толку особого мне с этого нет. И речи, молодец, ведёшь странные. Ни о каком другом городе, дружном со змеями, я слыхом не слыхивала. Но в то же время чувствую — не врёт.
— А что это за город такой? — спросила, сделав вид, что не слышала последнего вопроса.
— Межанск, — и глазом не моргнув, сказал он. — Слышала о таком?
— Нет, — честно призналась я.
Название вроде бы не заморское. Надо же.
Дивислав поставил пиалу на стол. В светло-серых глазах промелькнула искра недоверия. Я только развела руками. Ну, что есть, то есть.
— В общем, об этом потом, — вздохнув, продолжил он. — Так вот, с Горынычем общаться приходилось. Люди ему неинтересны. Сказки всё это, что змей может человека съесть. Может, и есть где такие, только не этот.
— Не любит мяса? — хмыкнула я.
— Не любит проблем, — мрачно ответил Дивислав. — Да и сама понимаешь, повар из него неважный. А с человечиной столько забот и хлопот — умаяться же можно!
Шутка, конечно, сомнительная. Запомню, что чувство юмора у него есть, но немного не в ту сторону может свернуть. Ишь какой, смотрит на меня, ждёт реакции. Фигушки, не дождёшься. И не такое слышали.
— Ну-ну, а дальше? — подтолкнула я Дивислава к рассказу. — Коль змей твой не всеяден, то зачем людей крадёт?
— Змей — мой друг, — холодно сказал он, и в хате вновь похолодало. Так, что я невольно потянулась за платком наплечным узорчатым, купленном на къевской ярмарке.
— Говорю же, — продолжил Дивислав, — его змеиный облик не для устрашения людей предназначен. И вообще Горыныч сейчас звёздные карты составляет, не до людей ему.
Услышанное заставило
— А что ты думала, змеи — совсем варварский народ? А про мудрость их слышала когда-нибудь?
— Ну, ты это… не груби-то, — буркнула я, — говори дальше.
— А я и говорю, — ни капли не смутился Дивислав, — оклеветали его. Неправду сказала ваша Елька. Но так как мы у неё уже ничего не выведаем, пойдём по другому пути.
Другой путь, он, конечно же, есть. Только вот не так прост он. Хорошо бы поговорить с ворожкой, к которой Елька бегала. Однако чтобы отыскать барышню, давшую Ельке приворотный порошок, нужно время.
— По какому же?
Васька тем временем взмахнул крыльями, сделал круг над нашими головами и нахально уселся мне на плечо. Я чуть покачнулась и недовольно глянула на хранителя. Что-то совсем обнаглел. Или решил так потренировать хозяйку? Так вроде не жалуюсь. Однако Василий даже не соизволил посмотреть в мою сторону. Взор жёлтых глазищ был направлен исключительно на Дивислава.
Тот тоже некоторое время смотрел на Ваську с откровенным любопытством. Но потом довольно вытянулся на стуле и сложил руки на груди.
— Доставай своё блюдечко, чудесница. С яблочком молодильным. Знаю я, как вызвать ворожку. Уж пока стоял возле дома Ельки, учуял кое-что.
Знает про мой чудесницкий инвентарь, что ж. Это не очень хорошо, но в то же время не секрет уж точно. Хотя я бы предпочла, чтоб знало об этом поменьше чужих.
— А что, сможешь отсюда до незнакомки дотянуться? — уточнила я.
Дивислав кивнул. И настолько серьёзным было выражение его лица, что я поверила — дотянется. Выхода нет, надо идти за блюдечком.
Гость тем временем ни капли не изменился в лице, словно и знал, что перечить не стану. Интересно, откуда он такой умный взялся? Знает обо мне куда больше, чем полозовчане. Разберёмся с ворожкой и не выпущу, пока не расскажет всё. Иметь за спиной такого… может, не врага, но и неясно, друга ли, я бы поостереглась.
Блюдце досталось мне от матери. А ей — от её матери. И так передавалось по женской линии. Оно у нас, правда, размеров немалых, двумя ладонями не обхватишь — целое блюдо. Белое-белое, течение времени ему нипочем, выглядит как новое. Каёмочка синяя с голубым, неведомо кто её наносил, да только матушка рассказывала, что знатный чудесник был, многое умел. И нашей пра-пра-пра… в общем, неважно уже, но сделал он ей подарок от всего сердца, вот и по сей день он служит нам.
Я поставила блюдце перед Дивиславом. И пусть внешне он остался невозмутимым, от меня не ускользнуло, что в светло-серых глазах мелькнуло уважение напополам с удивлением. Так-то, знай наших.
— Яблоко давать? — спросила, но в то же время чувствовала, что это уже лишнее.
Он улыбнулся только уголком губ и покачал головой. Потом достал свою костяную дудочку, задумчиво огладил её длинными пальцами. Хм, можно сказать, даже красивыми, если б не были чересчур худыми. Вот уж и впрямь — одни кости.