Калитка во Вселенную

Кузнецов Юрий Юрьевич

– А если там кто-то остался, а я туда-сюда схожу - спросил Жора - как с точкой отсчета?

– Хороший вопрос - кивнул профессор - пробовали. На остров попадаешь к тому, кто остался, если туман пропустит. В двух других 'калитках' как правило, снова в другой виток истории, но, бывает - и к коллеге... Но это как повезет. Механизмы, повторюсь, для нас сегодня непонятны.

– Интересно - сказал Жора - а время? Вы что-то говорили про время?

– Ну да - кивнул Олег Васильевич - почему-то время там течет где-то один к десяти. То-есть, день здесь - десять там. К счастью, я, точнее - мы, научились тормозить у организма локальное

время. Иначе говоря - приняв наши препараты, ты вернешься обратно почти не постарев, проживи там хоть сто лет, если сможешь. Но в той реальности мой препарат, вроде бы не работает - будешь стареть, как все, а вот вернешься - помолодеешь снова.

Кстати, попробуй-ка моей фармакологии - когда-то надо начинать....
– И Пасечник ушел во тьму и закопошился у будки, едва освещенный почти погасшим костром.

– Черт - услышал Жора приглушенный голос профессора - Натаху бы не разбудить...

Вскоре, помелькав в будке фонариком, Пасечник вернулся к столу. На плече у него висел трофейный укороченный автомат Калашникова, а в руках он держал фляжку и какие-то таблетки.

– Вот глянь - положил он автомат на стол - чем эта шпана нас давеча пугала... На свою голову.

Жора привычно отомкнул магазин, гляну в него и хмыкнул. Потом, лязгнув затвором, быстро разобрал оружие, и, не собирая, пренебрежительно отодвинул железки на край стола.

– Чучело оружия, к стрельбе не пригодное.... У нас такой в школе был. А пистолет?

– А - махнул рукой Олег Васильевич - китайский ТТ, у нас такого добра хватает, я ребятам из сопровождения отдал, им левый ствол пригодится. Ну, ты все-таки, собери железки. Пристроим этот хлам куда-нибудь...

Жора послушно вернул автомату первоначальный вид.

Олег Васильевич облокотился на край стола.

– На-ка вот - выпей...

Он положил на стол черный шарик препарата, и аккуратно налил в кружку из фляжки воды.

– Ты не думай - все апробированно, да и не вода это, а тоже - компонент... Доза пока гомеопатическая, пробная. Давай, смелей...

Жора без колебаний сунул шарик в рот и запил предложенной водой. Вода оказалась как вода, шарик тоже был безвкусный.

Через минуту-полторы от Жориной макушки до пяток прокатилась некая волна, типа озноба. Потом, мир резко наполнился звуками, запахами, цветом. Темнота раздвинулась. Прогоревший костер засиял оранжевым цветом теплового излучения, из березовой рощи донеслись самые разные звуки - треск, пощелкивание, хруст. Жора повел головой, и легко увидел в полусотне метров в глубине рощи зелено-оранжевый контур настороженно присевшей лисы. Чуть поближе, в стороне, он отчетливо разглядел оранжевое тепло ежа, вышедшего на ночную охоту перед зимней спячкой.

Окружающая природа навалилась на него всей возможной информацией - Жорин мозг переполняли звуки, запахи и картинки, немного похожие на то, что Жоре довелось увидеть в армейскую бытность в приборе ночного видения.

Все это длилось две-три минуты, и когда наваждение прошло, Жора облегченно вздохнул.

– Ну как?
– спросил профессор - впечатляет?

– Да уж - покрутил головой Жора - крутые таблетки.

– А всего-то - натолкнул на идею некий трофейный препарат хиропон, японцы его еще в тридцатые придумали. Во время Второй мировой американцы его тоже взяли на вооружение - назвали 'кискины глазки', давали часовым, работникам ночных предприятий. Мы посмотрели действие, разобрались - ну и улучшили,

как водится. И это еще не все наши мульки, но остальное с кондачка пробовать нельзя, только под контролем.

– Да уж - Жора покрутил головой - я не удивлюсь, если завтра Вы мне волшебную палочку покажете...

– Ну, волшебной палочки нет, а вот волшебную страну ты очень скоро увидишь. Давай-ка, друг мой Георгий, иди отдыхать. Завтра еще будет время поговорить, раньше полдня калитка не откроется... Дуй спать, я пока подежурю.

Профессор встал, похлопал Жору по плечу, и подбросил в костер пару поленьев. Потом снял двустволку Михалыча с березы, и сел на стульчик поближе к костру, положив оружие на колени.

– Давай, Жора, ложись лучше к Натахе под бочок, а то Михалыч дюже храпит.

Действительно, храп Михалыча доносился из палатки весьма отчетливо.

Жора подумал, и решительно отправился на ночлег в будку.

Правка 18.04. 16.
– 27.09.16

Глава 9

Разбудил Жору холод. Ночью подморозило, и геологический спальник, представлявший собой этакий стеганый кокон из ватина в брезентовом чехле, перестал служить надежной защитой от осеннего морозца. Жора осторожно высунул нос из капюшона спальника. В окошки будки пробивался робкий серый осенний рассвет, от минувшей безоблачной ночи с россыпью звезд на небе не осталось и следа. Рядом, зарывшись в груду невостребованных спальных мешков, уютно посапывала Наташа.

Осторожно, чтобы не разбудить девушку, Жора выполз из мешка, тихо открыл дверь и выскочил из будки наружу. И зеленая трава, и желтая листва, кое-где ее почти покрывшая, были подернуты инеем. В воздухе явно ощущался легкий морозец. У почти погасшего костра, закутавшись в плед, на стульчике дремал Михалыч. Почувствовав движение, он встрепенулся, но, узнав Жору, успокоился и опять погрузился в глубину пледа.

Пробежавшись по окрестным кустикам, Жора ополоснул лицо ледяной водой из бачка, потом сделал несколько энергичных разминочных движений. Он с радостью чувствовал, как от прежней хвори не осталось и следа. Организм вновь был ему подконтролен, легко и без последствий отзывался на любую команду мышц.

Михалыч с завистью наблюдал за Жориными упражнениями.

– Вот ведь, хорошо быть молодым. Любая плюха вам на пять минут. А тут - всего-то двести грамм, а на утро голова трещит.

– Да ладно, Михалыч - удивился Жора - водка-то добрая была, да и закусь достаточная.

– Это для тебя, а я уже старенький - подмигнул Михалыч, и, достав из недр пледа металлическую фляжку, осторожно сделал хороший глоток.

– Я вот тебе дам, пень старый - послышался из палатки голос профессора.
– Дел невпроворот, заканчивай с фляжками...

– Телепат - развел руками Михалыч, впрочем, не особо испугавшись - сам удивляюсь.

– А чему тут удивляться?
– вопросил профессор, вылезая из палатки - а то я не знаю твою утреннюю процедуру. Холодно, блин - зябко повел он плечами - давай, дед, костерок оживи и чаек сваргань.

– Давно уже готов - отозвался Михалыч. Он встал, потянулся. Под пледом обнаружилась давешняя немецкая тарахтелка, которую Михалыч немедленно повесил на любимый березовый сучок.

– Спрячь ты эту пукалку - поморщился профессор, умываясь под соседней березой ледяной водой из бачка- Не дай бог, кто зайдет из посторонних...