Каллистяне(ил. Л.Рубинштейна 1960г.)
Шрифт:
– Значит, каллистяне не убивают животных? Но тогда их количество может вырасти чрезмерно.
– Нам не нужно мясо, но мы используем мех и кожу. Вообще на Каллисто не так много животных. Многие виды уничтожены как вредные или бесполезные.
– А овощи и фрукты тоже синтезируются?
– Нет, этого не нужно. Можно, конечно, синтезировать все, но овощей и фруктов у нас вполне достаточно.
– Где они выращиваются?
– Всюду. Не все живут в городах. Большинство ученых и работников искусства предпочитают
– Можно нам посетить продовольственный завод или такой отдельный дом, вне города? – спросил Синяев.
– Разумеется. Вы можете посетить все, что пожелаете.
Окончив завтрак, все перешли в спальную комнату. К удивлению Широкова и Синяева, постели были кем-то убраны.
– Ничего? – ответил Гесьянь на вопрос Широкова. – Не думайте о таких мелочах. Вы гости.
– Кто же все-таки убрал за нами?
– Ну, скажем, я, – засмеялся Гесьянь. – Не все ли равно? Мне это было приятно. Больше этого не повторится, – поспешно прибавил он. – Все будет делать домашняя машина.
– Спасибо! – сказал Широков. – Но мы могли бы сами.
Они переоделись в свою одежду и почувствовали при этом такое удовольствие, точно долгие годы не видели земных вещей. Даже запах материи, сделанной на Земле, был приятен.
При этом они снова столкнулись с разницей в понятиях людей и каллистян. Чтобы переодеться, им надо было снять бывшие на них костюмы, но Бьесьи, зная, что они хотят делать, не уходила. Пришлось, извинившись, попросить ее выйти.
– Наше воспитание, – сказал Широков Синьгу, – вероятно, кажется вам смешным?
– Нисколько. Понять не трудно. Человек всегда может понять другого человека, как бы различны они ни были. А вы очень мало отличаетесь от нас.
– Вы любезны и вежливы, как всегда, – сказал Синяев.
Когда они снова прошли в комнату, смежную с террасой, то застали там несколько незнакомых каллистян, которые что-то делали у одной из стен. Гесьянь объяснил, что это те, кто взял на себя переделку охлаждения в доме, и также другие мелкие работы.
– Когда вы вернетесь, все будет уже закончено, – скачал он.
После обычных приветствий один из «рабочих» («Кто их знает, – подумал Широков, – кто они такие? Ведь поручили же крупному ученому доставить наши чемоданы».) спросил, не надо ли переключить экраны на имя новых жильцов дома.
– Переключите, – сказал Синяев. – Хотя бы на мое имя.
– Лучше сделать иначе, – предложил Синьг. – Ваши имена трудны для произношения. Настройте экран на слово «Земля».
– Вы не возражаете? – спросил каллистянин, который, по-видимому, руководил своими товарищами.
– Наоборот! Это будет только приятно.
– Тогда мы так и сделаем. Зьемьлья, – повторил он. – Я правильно произношу?
– Приблизительно
– Не забудьте сообщить об этом на пост «Каллисто», – сказал Гесьянь.
В эту минуту на террасу опустилась большая, окрашенная в темно-серый цвет олити. Из нее вышел каллистянин и прошел в дом. Вежливо поздоровавшись, он сообщил, что эта олити предназначена для гостей.
– Как раз вовремя, – сказал Синяев. – Спасибо!
– Научить вас управлять ею? – спросил каллистянин.
– Я сама научу, – ответила Бьесьи.
– В таком случае до свидания! Я могу воспользоваться чьей-нибудь олити?
– Возьмите мою, – сказал Гесьянь. – Вон ту. Очевидно, желая скрыть свое любопытство, каллистянин окинул внимательным взглядом Широкова и Синяева и вышел.
– Вы не спросили его, куда он полетел, – сказал Широков.
– А зачем мне это знать?
– Но ведь он взял вашу олити. Где вы возьмете другую?
– Где угодно.
«Ответ в каллистянском стиле, – подумал Широков. – У них это просто. Где угодно, вот и весь разговор».
Оставив «рабочих» хозяйничать в доме, все пятеро вышли на террасу.
Олити, построенная специально для Широкова и Синяева, была шестиместной. По изяществу наружной и внутренней отделки она походила на нарядную игрушку, и, несмотря на величину, ее невольно хотелось положить и бархатный футляр, как произведение искусства.
– Это новейшая конструкция, – сказала Бьесьи. – Управление ею очень просто.
– Поразительно, – сказал Синяев по-русски, – с каким вниманием относятся к нам каллистяне. Ты думаешь, что цвет олити случаен? Ничего подобного. Я как-то сказал, не помню кому, что больше всего люблю темно-серый цвет, и, как видишь, они это запомнили.
– Возможно, что так, – с оттенком недоверия ответил Широков.
Они обратили внимание, что совершенно безоблачное утром небо затянулось облаками. Рельос был невидим.
– Ожидается дождь?
– Нет. – Бьесьи взглянула на небо. – Это не дождевые облака. По расписанию должно быть ясно. Вероятно, небо закрыли облаками специально для вас. Каллистяне, – пояснила она свои слова, – тревожатся, что вам слишком жарко. Особенно после вчерашнего.
– А что вчера?
– Как что? Вам же было плохо после путешествия по улицам Атилли.
– Откуда вы это знаете?
– Вся Каллисто знает.
Эти слова напомнили гостям с Земли об истинном положении вещей. Они как-то забыли, что находятся в центре внимания всего населения планеты. Возможно, это произошло потому, что никто из каллистян не высказывал явного любопытства. Их обоих как будто оставили в покое, предоставив поступать, как они желают. Ни один каллистянин не подходил и не подлетал к их дому, чтобы взглянуть на жителей другого мира.