Камаэль
Шрифт:
– Джи… Джи… Любимый…
От этих слов мужчина пришёл в невероятное бешенство, начиная лишь более яростно вталкиваться в него, оставляя на теле новые царапины и ссадины, не обращая внимания ни на ласковые прикосновения любовника, ни на его горькие слёзы, что скользили по щекам, хотя на губах сияла улыбка счастья - так близко, почти наедине! Так сладко и больно одновременно!
Дроу меж тем, смотря на переплетающиеся тела мужчин, вонзала в своё тело искусственный член, которым недавно оприходовала задницу эльфа, и была вполне довольна происходящим.
Элерион изогнулся под возлюбленным мужчиной тугой дугой, обильно изливаясь на собственный живот и издавая
Утро началось с грохота - не самое лучшее начало, вы так не находите? Моя голова раскалывалась, а тело казалось ватным, непослушным и вообще болело после наших ночных развлечений с Габриэлем. С трудом приоткрыв глаза и приподняв голову, я выглянул из-за плеча так и не проснувшегося Габриэля - мы, как уснули, так и спали, тесно прижавшись друг к другу, что меня совершенно не пугало, а даже наоборот - безумно радовало. Такое неземное существо в моих объятиях! На пороге стоял разъярённый до сумасшествия Виктор - глаза его так и пылали, кулаки судорожно сжимались и разжимались. Возможно, я бы даже испугался, если бы не был на него зол и обижен. А потому, смерив его недовольным взглядом, я повернулся вместе с заворчавшим Габриэлем на бок, не переставая его обнимать и обхватывать ногами за талию - удобное положение, доложу я вам.
– Какого чёрта, Льюис?!
– Взревел взбешённый брат, чем и разбудил эльфа.
Блондин недовольно приоткрыл глаза и широко зевнул, после поцеловав меня в нос, отчего я едва не чихнул.
– Что тебе не нравится, Виктор Кристофер Мерт?
– Сухо поинтересовался я, поглаживая своего любовника по спине и наслаждаясь бархатистостью его кожи под своими ладонями, а он в свою очередь довольно прикрывал глаза и улыбался, всем своим видом показывая, насколько ему хорошо, и едва не мурлыкая подобно коту.
– Ты!.. Ты переспал с этим!..
– Проорал Виктор, кидаясь к кровати, но Габриэль ленивым движением руки остановил его.
– Подождите. Мне кажется, или ты первым начал трахать эту тёмную пизду?
– Совершенно не по-эльфийски поинтересовался блондин, насмешливо вскинув брови и оскалив зубки в очаровательной улыбке.
Виктор, кажется, потерял дар речи, а я остался невероятно доволен происходящим - видеть бешенство на лице брата было неожиданно-приятно и лестно. Пусть теперь помучается!
– А теперь оставь нас наедине и дай насладиться утром, - лениво протянул Габриэль, принимаясь мять мои ягодицы, отчего по моему телу прошлись мурашки удовольствия.
– Ну уж нет, - прошипел Виктор, с трудом прорвавшись через блок и дёрнув меня к себе, - это ты свали! Льюис - мой!
– Поздно!
– Рыкнул эльф, и началось перетягивание каната, в роли которого был я.
Это были одни из самых неприятных мгновений моей жизни - сильные руки Виктора тянули меня за плечи к себе, а Габриэль держал меня за талию, отчего на моей коже вскоре проступили синяки, и я закричал в голос:
– А ну отпустите, придурки!
Меня мигом отпустили, и я тяжело опустился на кровать, пытаясь избавиться от тягучей, неприятной боли, в то время как двое делящих меня парней притихли, как мыши под веником. Наконец, переборов себя и тяжесть в теле, я принял сидячее положение:
– Габ, мы немного поговорим, и я присоединюсь к тебе, хорошо?
Ласково погладив немного обидевшегося эльфа по щеке, я повернулся к брату. Блондин недовольно заворчал, взяв кимоно и отправившись в ванную, покачивая
– Ну и что это всё значит?
– Поинтересовался я, принимаясь отираться от следов ночных развлечений влажными салфетками, что лежали на прикроватной тумбочке, где обнаружилось и моё бельё. И как оно только там оказалось?
– Ты трахался с этим эльфом, - сквозь зубы процедил Виктор, буравя меня тяжёлым взглядом, отчего мне становилось слегка стыдно перед ним.
– А ты трахался с Камиллой!
– Парировал я, натягивая бельё и стараясь не смотреть на брюнета.
– Нечего мне претензии предъявлять - сам виноват!
Кажется, Виктор на пару мгновений проглотил язык, не зная, что и сказать, поскольку я был прав - никаких обещаний мы друг другу не дали, в то время как он вроде бы ухаживал за мной. А теперь такое! О каком доверии теперь может идти речь? Тем более, что с Габриэлем мне вполне себе понравилось быть.
– Ты мой, Льюис, - рыкнул Виктор, притягивая меня к себе, не дав до конца натянуть брюки и сжав меня в объятиях, - каждая клеточка твоего тела - моя. Твоя душа - моя! И я не позволю Габриэлю быть с тобой!
– А если я не хочу быть твоим?
– Яростно отбиваясь от мужчины, прошипел я, чувствуя, что медленно начинают проступать звериные инстинкты, как хочется вцепиться в его глотку и разорвать на части, чтобы не смел так больше говорить.
Виктор опешил и замер, смотря на меня тёмными от ужаса глазами, зрачки его превратились в маленькие щёлочки. Тяжёлое молчание окутывало нас со всех сторон, теснее вжимая друг в друга, давая мне понять, какую глупость и гадость я только что ляпнул - я же врал! Безбожно врал! Но что сказано, того не воротить, а потому я мог только испуганно смотреть на брата, чувствуя его боль, которая внезапно-ясным потоком хлынула в мою душу, едва не заставляя меня задохнуться - это было слишком страшно и слишком явно. Тихо шумела вода в ванной, слышался отдалённый шум машин на улице и свист ветра, да сиплое дыхание Виктора, что щекотало мои губы. Так терпко-приятно и незабываемо, волнительно и при этом пугающе. Отойдя от первого потрясения, брат стиснул меня в крепких объятиях, которые могли сломать мне рёбра, затем склонившись так близко, что я мог чувствовать прикосновение его губ к своим:
– Ты же понимаешь, что ты этого не выдержишь?
Не успел я как следует обдумать фразу и ответить, как сам подался навстречу, прикрывая глаза от блаженства - эти губы словно манили меня, как и весь брат, словно невидимые цепи сковали нас с того самого первого поцелуя и держали на строгом поводке, не позволяя сильно отдалиться. И это пугало больше всего, если не считать жуткого влечения, которое вспыхнуло между нами огнём перерождающегося феникса. Но я не переставал целовать манящие губы, то и дело чуть прикусывая их, позволяя Виктору слегка кусаться в ответ. Когда же наши языки случайно коснулись друг друга, меня словно прошибло ледяным током, заставив вздрогнуть. Сердце бешено стучало в груди, воздуха не хватало катастрофически, но я не мог заставить себя отпрянуть - настолько хорошо и правильно всё казалось в тот момент. Отходило на задний план даже то, что мы братья, что друг друга вовсе не знаем. Но даже это казалось правильным, словно так было предрешено с самого нашего первого взгляда друг на друга. А быть может?..