Камеи для императрицы
Шрифт:
— Ваше величество, я не знаю, сколько стоят камеи.
— Не знаете? — удивилась государыня.
— Нет. Ведь они достались мне не за деньги, а в результате долгого и опасного путешествия. Не любопытство вело меня. Скорее, долг по отношению к покойному моему супругу и любовь к Отечеству.
— Это весьма похвально, — заметила царица.
— Потому, Ваше величество, — продолжала Анастасия, сдерживая волнение, — я не собираюсь продавать камеи.
— Не собираетесь? — Екатерина Алексеевна не скрывала своего огорчения.
— Нет, не собираюсь, я хочу просто подарить
Анастасия опустилась на одно колено перед императрицей и склонила голову. Екатерина Алексеевна растерялась. Она вопросительно посмотрела на Потемкина. Тот лишь пожал плечами, сам безмерно удивленный таким решением Анастасии. Он не произнес ни слова, предоставив своей венценосной супруге одной выносить решение по делу вдовы подполковника Аржанова. Она задумалась, глядя на коленопреклоненную красавицу.
— Встаньте, дитя мое. — Императрица прикоснулась рукой к плечу Анастасии. — Вы тронули меня до глубины души. Поистине, вы делаете царский подарок вашей царице… Что ж, с благодарностью я принимаю его. Спасибо!. Как женщина, я всецело понимаю ваши чувства к погибшему мужу и желаю достойно вас вознаградить…
Кроме туалетного столика, в «уборной комнате» находилась еще и конторка довольно скромного и простого вида, за которой царица могла писать стоя. Теперь она подошла к ней и неспеша перелистала лежащую там среди бумаг зеленую папку из секретной канцелярии губернатора Новороссийской и Азовской губерний с надписью «FLORA». Обмакнув перо в чернильницу, Ее Величество быстро начертала несколько строк на чистом листе, помахала им в воздухе, просушивая написанное, и положила этот лист в папку.
— Дорога из Херсона в Петербург долгая. Думаю, что вы изрядно устали… — Она обратилась к Анастасии. — Не правда, ли?
— О да, ваше величество.
— Ну так отдохните в столице.
— С удовольствием.
— В отличие от полюбившегося вам Востока нравы у нас при дворе простые. — Екатерина Алексеевна мило улыбнулась. — Безо всяких церемоний я приглашаю вас посетить сегодня мою личную картинную галерею в Малом Эрмитаже, а 15-го числа сего месяца — придворный бал. Билет на него вам доставят позже, о том не беспокойтесь. В этой комнате мы с вами увидимся снова, когда будут готовы все необходимые документы, то есть 22 генваря.
— Ах, Ваше Величество! Вы так добры ко мне! — Анастасия присела в глубоком реверансе.
Екатерина Алексеевна протянула руку для поцелуя Светлейшему князю, затем кивнула Анастасии. Это означало, что царская аудиенция окончена. Вместе с Потемкиным она вышла из «уборной комнаты». Все краски и звуки мира для Анастасии воскресли вновь. Она даже остановилась и оглядела зал, в котором сейчас находилась, чтобы запомнить на всю жизнь, каковы они есть в действительности, императорские покои.
Стены тут были белыми, богато украшенными лепниной. Сводчатый потолок поддерживали колонны с каннелюрами, придавая всему интерьеру пышность и торжественность. Четыре
Анастасия очень любила живопись.
Настоящим подарком для нее стала почти двухчасовая прогулка с Потемкиным по залам Малого Эрмитажа, увешанным картинами, которые собрала Екатерина II. Так она узнала, что Светлейший тоже увлечен этим видом искусства и отлично разбирается в нем. Он много рассказывал ей о художниках и их произведениях, экспонируемых здесь. Наверное, Анастасия никогда бы не получила такого полного представления о западноевропейском искусстве ХVI–XVII столетий, если б не побывала в царской галерее.
Потемкин объяснил, что первую покупку Ее Величество сделала в 1764 году, сразу приобретя 225 картин в Берлине у купца Иоганна Эрнста Гоцковского. Эта коллекция в течение нескольких лет собиралась для прусского короля Фридриха II. Но из-за финансовых трудностей он не выкупил ее. По мнению Светлейшего, жемчужиной всего собрания являлось полотно Франса Хальса «Портрет молодого человека с перчаткой», написанное в конце ХVII века. Они долго стояли перед этой небольшой картиной и не могли избавиться от впечатления, что юноша, как живой, смотрит на них.
Но все же полотно Рафаэля «Святое семейство» понравилось ей больше. Потемкин согласно кивнул головой. Он признался, что в минуты тягостных сомнений и колебаний часто приходит сюда, и именно к Рафаэлю. Тогда она спросила про любимую картину императрицы. Князь привел Анастасию к прекраснейшей «Данае» Тициана. Глядя на полотно, Анастасия задумалась. Она бы хотела услышать рассказ об этом произведении из уст самой царицы, чтобы понять характер великой женщины. Интересно, что привлекает ее здесь. Может быть, это — волшебный свет, льющийся откуда-то сверху, а может быть — лицо героини, такое печальное и такое одухотворенное…
Прощаясь с ней у экипажа, Григорий Александрович с извиняющейся улыбкой сказал, что теперь они долго не увидятся. Завтра он должен присутствовать на заседании Военной коллегии, послезавтра едет в лейб-гвардии Преображенский полк, в коем является подполковником, послепослезавтра запланирован обед у императрицы, затем на очереди — Сенат и прием у австрийского посла, и далее все в том же духе вплоть до 22 января. Анастасия кивнула. Она понимала, что ее возлюбленный и так уделил ей слишком много времени сегодня.
Незнакомая, непонятная ей жизнь кипела в столице, и Потемкин, окунувшись в здешние дела и заботы, стал другим. Кроме того, какие-то особые отношения связывали его с государыней. Анастасия ощутила это сразу, едва вошла в уборную комнату. Они вели себя во время аудиенции как близкие люди, одинаково думающие, одинаково чувствующие. Но Анастасия сейчас не хотела сосредотачиваться на этой мысли. Екатерина Алексеевна уже подчинила ее своему магнетическому влиянию, вызвала благоговейное уважение и любовь к себе.