Камень 1993. Книга 3
Шрифт:
— А почему ребенок плачет? — молодой следак побледнел, он знал, кто такой Север и чем знаменит Эренштейн, но надо отдать ему должное, не стал просто так уходить. — Слышь, пацан, ты чего?
— Вадик, смотри… — Дюс легонько ткнул меня в бок, но я уже сам видел.
Из-за шума пожара мы пропустили начало. Несколько человек с воплями и руганью разбегались в стороны, и через мгновение стало понятно почему. Подлетевшая на большой скорости новая «Тойота Марк II» с противным лязгом подскочила на высоком бордюре, скрежетнула защитой и остановилась. Из нее выскочил полный всклокоченный человек
— Наконец-то, Егор Яковлевич! — сплюнул Север. — Я уж думал, за тобой посылать надо…
— Это что, Судаков? — тихонько спросил Дюс.
— Видимо, да, — кивнул я.
— Гриша!.. — глаза Судакова, что называется, посылали друг друга на все четыре стороны, от него жутко разило алкоголем вперемежку с чем-то чесночным. — Григорий Андреич!.. Что же это? Кто? Какая сука? Этот?!
Он безо всяких предисловий налетел на меня. Не люблю пьяных, вот только бить их — себя не уважать, особенно с боксерской подготовкой. Поэтому я просто пропустил его мимо себя, схватив за руку и заломив ее за спину. Судаков взвыл.
— Ай, мля! Отпусти!
Я подержал его для проформы, дождавшись, пока перепивший предприниматель перестанет дергаться, и ослабил хватку. Что интересно, никто не вмешивался — ни милиция, ни Север. Только Абрам Натанович предостерегающе окликнул меня, но тут уже успокоился, убедившись, что я не собираюсь калечить Судакова. Зеваки вокруг тоже переключились было с пожара на драку, однако мы им быстро наскучили, и народ вновь вернулся к более яркому зрелищу.
А вот и зря! Во всем этом бредовом шоу не хватало еще гаишников — и они появились, клокоча сиреной, на потертой «шестерке». Не исключено, той же самой, что мы видели, когда мчались сюда с Серым. Машина остановилась рядом с криво припаркованным «марковником», гаишники вышли и разделились — один подошел проверить иномарку, второй направился к нам.
— Вадим Станиславович, держите себя в руках, — тихо сказал Эренштейн, подойдя ко мне. — Пока нет поводов волноваться, все под контролем…
— А я спокоен, — ответил я, понимая, что разговор с мелким Витькой пока откладывался. Прям как по закону подлости. — Главное, чтобы еще что-нибудь не вскрылось…
— Вскроется, будем решать, — заверил меня адвокат.
— Здравствуйте, граждане! — тем временем откозырял патрульный, приблизившись. — «Тойота» чья?
— Моя! — неожиданно отозвался Судаков и качнулся. — Это моя машина! М-м… Марк два, 90-я серия! Самая новая!
— Егор Яковлевич!.. — предостерегающе рыкнул Север, но пьяный Судаков отмахнулся.
— Пройдемте к нам в машину, в трубочку подуем, — вежливо предложил гаишник. — Документики с собой у вас?..
— Мужики, вот не до вас совсем! — Судаков обильно жестикулировал. — Тут одна с-сука мне игровой зал сожгла!..
— Ничего-ничего, — успокаивающе произнес гаишник. — Мы недолго.
Я уловил краем взгляда, как Север повернулся в сторону неприметно стоявших на тротуаре парней в кожанках, один из них отделился от компании и пошел следом за милиционером, сопровождавшим идущего зигзагом Судакова. Понятно, что его теперь отмажут. На лапу гаишникам сунут, камер-то пока нет, и внезапно
— Так что случилось? — вновь заговорил Арзамасцев.
Он был по-прежнему бледен, но держался уверенно и даже напористо. Вот прям порадовал.
— Произошел поджог, — сказал я, не собираясь играть по правилам Севера. — Кто-то, действуя через посредников, использовал несовершеннолетних, подговорив их. Этого парня и еще одного, которого увезли на скорой. Имя посредника, кстати, мы знаем. Зовут его Ромаха…
— Кудрявцев, — подсказал Дюс. — Роман Кудрявцев. Восьмой микрорайон, улица Строителей, 6. Квартиру только не знаю.
Ого, а я ведь все это время даже не знал фамилии нашего буйного соседа. А точнее, не помнил, как мне казалось, за ненадобностью.
— Витька, расскажи все товарищу следователю, — я подтолкнул паренька к Арзамасцеву. — Павел Евгеньевич, потом бы его домой отвезти, к родителям. И еще, извините, конечно, что вмешиваюсь в вашу работу, с Ромахой бы этим как можно скорей пообщаться.
— Обязательно пообщаюсь, — следак оценивающе посмотрел на меня, потом с осторожностью на адвоката. — И с мальчиком, и с этим Ромахой. А вы своим делом займитесь лучше, Вадим Станиславович. Поехали, Виктор, к родителям… Обрадуем их, что тебя теперь на учет поставят.
Парнишка опять заревел, и я укоризненно посмотрел на Арзамасцева. Витька, конечно, отвратительно поступил — хорошо еще, что на самом деле никто не сгорел насмерть. Но он ребенок, ему и так хреново сейчас от всего, кошмарить его до кучи — лишнее.
— Теперь давайте спокойно подумаем, Григорий Андреевич, — я повернулся к Северу. — Без суеты и наездов. Мы сегодня запустили новое поколение приставок в зале, они гораздо круче, чем у Судакова и у нас же самих, что до этого были. Спросите вашего сына, он вам подтвердит. Да любой пацан, кто сечет, сразу скажет. А потом еще были планы третий зал открывать…
— Все так, — подтвердил Жогин.
— И вы всерьез думаете, что мне… нам выгодно сжигать конкурента? — продолжил я. — Мало того, на кой хрен мне договариваться с дебилами, которые будто нарочно светят моим именем? Григорий Андреевич, вы и вправду считаете, что у меня мозгов нет?
Север поиграл желваками.
— Да если бы я хотел уничтожить этого вашего Судакова, то не поступил бы так тупо и по-топорному.
— И как бы ты поступил?
— Статью бы заказал, — усмехнулся я. — Иришке Мейер из «Горожанина». Да мало ли способов! Но точно не жечь, еще и с участием мелких.
— Вадим Станиславович, — Эренштейн аккуратно взял меня за рукав. — Вы, наверное, хотели сказать, что решили бы все цивилизованным путем.
— Именно так.
— Слова, Камень, слова, — покачал головой Север, хотя было видно, что он сомневается. — Чем докажешь?
— Поехали Ромаху за жопу возьмем, — предложил я. — Он уже парень взрослый, с ним можно по-другому. Поговорим, спросим за поджог. А я с него отдельно еще спрошу за порожняк в мой адрес. Он, насколько я знаю, под блатного косит, на этом его подловить можно. Чтобы отвечал за базар.