Камень для Дэнни Фишера

Роббинс Гарольд

До меня как по волнам донесся его голос. — Ну а теперь ты будешь отвечать?

Я посмотрел на него. У отца было как бы три головы и все они ходили кругами одна за другой, а затем проплывали насквозь. Я тряхнул головой, пытаясь прояснить голову. Отец снова вскинул три руки. Три ремня полетели вниз на меня. Я быстро зажмурился. — Я ездил домой!

Удар, которого я ожидал, не состоялся, и я открыл глаза. Три ремня висели в воздухе у меня над головой. Откуда-то издалека донесся голос отца. — Какой дом?

И

только тогда я понял, что ответил ему. Я медленно вздохнул. Вместо ответа я просто пискнул и даже не узнал своего голоса. — Наш дом, — ответил я. — Я ездил туда посмотреть, не живет ли кто-нибудь уже в нем. Я подумал, что раз нет г-на Гоулда, отец будет управляющим в аптеке, и мы сможем вернуться назад!

В комнате установилась тишина, которая, казалось, продлится вечно. У меня в ушах раздавался лишь хриплый звук моего дыханья. Затем мать опустилась на пол рядом со мной, обхватив мне голову руками и прижав ее себе к груди.

Я открыл глаза и посмотрел на отца. Он изможденно опустился в кресло и смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Он как-то сразу постарел и съежился. Губы у него беззвучно шевелились. Я еле разобрал, что он говорит.

— И с чего ты взял это? — говорил он. — Вчера вечером Гоулд сказал мне, что аптека закрывается в конце месяца. Она была убыточной, и меня увольняют с первого числа.

Я не мог поверить этому. Этого просто быть не может. Слезы закапали у меня из глаз и покатились по щекам. Затем я понемногу стал соображать.

Именно об этом Гоулд и говорил отцу в ту ночь, когда позвал его к кассовому аппарату. Вот почему у отца был такой вид.

Теперь мне все стало ясно. Гнев отца, тревожный взгляд матери сегодня утром, ее суета у плиты. На мгновенье я снова стал младенцем, повернул голову и уткнулся ей в грудь лицом. Все пошло прахом. Вся эта дурацкая затея пошла псу под хвост. Сколько же можно жить ребенком и по детски мечтать? Пора с этим кончать. Нет такого способа на этом белом свете, чтобы вернуть дом.

Глава 8

Я легко увернулся от вялого удара правой и резко вскинул левую.

Почувствовал, как она прорвалась сквозь защиту парня, и понял, что я его достал. Только я было поднял правую, как прозвучал гонг, и раунд закончился.

Я быстро опустил руки вниз и прошлепал в свой угол. Плюхнулся на скамеечку и ухмыльнулся мужчине, который взбирался на ринг с полотенцем и ведром воды. Я открыл рот и всосал немного воды с губки у себя на лице.

— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил он.

Я снова ухмыльнулся. — Хорошо, Джузеп, — уверенно ответил я. — В этом раунде я его возьму. Он уже выдохся.

Джузеппе Петито шикнул на меня. — Помолчи, Дэнни. — Он прошелся губкой у меня по шее и плечам. — Будь осторожен, — предостерег он. — У парня еще очень коварная правая. Не шути. Я обещал Нелли,

что не позволю тебе раздражаться. Она башку мне свернет, если что будет не так.

Я ласково погладил Джузеппе перчаткой по голове. Мне нравится этот парень.

— Да на этот раз тебе, пожалуй, не о чем беспокоиться, — улыбнулся я.

Джузеппе улыбнулся мне в ответ. — Уж не подведи, — ответил он. — Она, может, и твоя девушка, но мне она сестра, и я знаю ее лучше тебя. Она еще до сих пор допекает меня за то, что я тебя втянул в это дело.

Я хотел было ответить, но тут прозвенел гонг. Я вскочил на ноги, а Джузеппе вылез из ринга. Я быстро прошел к центру и коснулся перчатками перчаток противника. Судья ударил по перчаткам, и я еле увернулся от внезапного удара слева.

Я поднял руки высоко и свободно перед собой, осторожно кружась вокруг парня, поджидая возможности нанести удар. Я слегка опустил левую руку, стараясь побудить его к удару правой. Но парень не клюнул на это, и я отступил.

Я снова стал кружить около него. Публика начала кричать и топать ногами в унисон. Я почувствовал, как завибрировал туго натянутый брезентовый пол ринга. Чего же они хотят от нас за десятидолларовые золотые часы? Чтобы мы поубивали здесь друг друга? Я озабоченно глянул в свой угол.

Шестое чувство подсказало мне нырнуть. Краем глаза я увидел, как его правая рука идет к моему подбородку. Она просвистела у меня над плечом, и я оказался внутри обороны парня.

Я вскинул правую в апперкоте, вложив в нее всю инерцию тела. Она попала точно в подбородок. Глаза у него вдруг вспыхнули, и он качнулся ко мне, пытаясь войти в клинч.

Теперь толпа снова заревела. Я быстро отступил от него и ударил левой. Кулак попал в незащищенное лицо парня, тот качнулся вперед и упал плашмя на лицо. Я повернулся и уверенно вернулся к себе в угол. Мне не нужно было говорить, что бой закончен.

Джузеппе был уже на ринге и набросил мне полотенце на плечи. — Боже!

— ухмыльнулся он. — Жаль, что тебе нет еще восемнадцати!

Я рассмеялся и вернулся в центр ринга. Подошел судья и поднял мне руку. Он прошептал мне краем рта: « Ты уж слишком хорош для таких потасовок, Фишер.»

Я снова посмеялся и вперевалку пошел к себе в угол.

Джузеппе сунул голову в раздевалку. — Ты уже оделся, пацан? — спросил он.

— Зашнуровываю ботинки, Зеп, — отозвался я.

— Пошевеливайся, Дэнни, — сказал Зеп. — Босс хочет видеть тебя у себя в кабинете.

Я выпрямился и последовал за ним в коридор. Шум толпы слабо доносился сюда.

— Что ему надо, Зеп? — спросил я. В общем, когда Скопас хотел видеть кого-либо из боксеров, это не предвещало ничего хорошего. Все знали, что Скопас служил лишь прикрытием для драчунов, хотя официально он числился управляющим арены.