Камень Книга одиннадцатая

Минин Станислав

К понуро стоящим Петровым я подойти не решился — им сейчас явно было не до дружеской поддержки — и предпочел дождаться решения «высоких договаривающихся сторон» в обществе воспитателя и колдуна.

— Ваня, как ты с дочерью пообщался? — поинтересовался я.

— Царевич, лед тронулся!.. — И Кузьмин с довольным видом принялся пересказывать разговор с Алексией.

Я слушал и одновременно отслеживал состояние королей и императоров, настроение которых внушало осторожный оптимизм — царственный дед с Сигизмундом, судя по всему, уже пришли к какому-то взаимовыгодному соглашению и сейчас обсуждали частности. И вот наконец к присутствующим

повернулся князь Гримальди:

— Дамы и господа! Прошу минуточку вашего внимания! Император Николай и король Сигизмунд хотят сделать совместное заявление! Прошу, господа!

Совместное заявление, если убрать цветистые фразы, фактически свелось к двум вещам: Сигизмунд, как и было написано в статье, подтвердил, что им действительно во имя исторической справедливости подписан указ о признании рода Петровых-Врачинских правопреемником рода графов Врачинских со всеми положенными регалиями, включая это самое графское достоинство. Единственное, король Польши уточнил, что внесет изменения в свой указ, где Петровы-Врачинские будут считаться подданными императора Российской империи. Мой же царственный дед, в свою очередь, заявил, что тоже признает за родом Петровых право на именование графы Петровы-Врачинские и подпишет соответствующий указ о внесении изменений в Бархатную книгу.

После оглашения заявлений зааплодировали все присутствующие на приеме, и чуйка мне подсказывала, что эти аплодисменты были вполне искренни — как-никак восстанавливалась историческая справедливость! К тому же грозные Романовы таким вот образом получили от пшеков «по носу», фактически признав за собой вину в «притеснении» Польши и одного из ее древнейших родов.

Что же касалось самих Петровых-Врачинских, то к ним выстроилась целая очередь из представителей правящих родов мира, которые при поздравлениях называли Владимира Александровича не иначе как «ваша светлость»! Когда очередь поздравлять дошла до нас с братьями, нервы у новоиспеченной графини Петровой-Врачинской не выдержали, она кинулась мне на шею и разрыдалась:

— Лешенька, как же так?! — всхлипывала она. — Как же так, Лешенька?! Это такая честь!..

— Ангелина Ивановна, — я растерянно смотрел на дядьку Вову, который тоже находился в полусумрачном состоянии, — вы чего?.. Тетка Геля!..

Спасла графиню и меня многоопытная царственная бабуля, мгновенно оказавшаяся рядом:

— Ангелина, — с угрозой протянула она, — ты чего это тут устроила? Быстро пришла в себя! Аня, Инга, — грозная старушка повернулась к нашим девушкам, — позаботьтесь об Ангелине Ивановне.

Юсупова с Шереметьевой оперативно увели Петрову-Врачинскую на балкон дышать свежим воздухом, а мы продолжили поздравлять Владимира Александровича и Александра с Дмитрием Владимировичей.

Когда первый ажиотаж по поводу восстановления исторической справедливости спал, а Шурка с Димкой оказались в компании нашей молодежи, меня в сторону отвел новоиспеченный граф:

— Послушай, Алексей, — с напряжением в голосе начал глава рода Петровых-Врачинских, — это же твои проделки?

— Вы что, дядька Вова?! — отмахнулся я. — Это поляки раскопали и на весь мир раструбили.

— Не с подачи ли Романовых раскопали и раструбили… — протянул он. — Теперь вроде как и свадьба Шурки с Кристиной мезальянсом совсем не выглядит, и друг у тебя лучший — будущий граф с родословной, которую не стыдно иметь и какому-нибудь князю… Я-то свою родословную хорошо

знаю, — дядька Вова покривил губы, — правда, в этих церковных записях не копался, но все же…

От дальнейших объяснений меня спасли подошедшие Прохор с Ваней.

— Ваша светлость! — лыбился колдун. — Надо бы за графское достоинство обязательно проставиться… — он поднял руки в защитном жесте: — На сегодня не претендуем, но вот что касается ближайших дней…

— С огромным нашим удовольствием! — кивнул Петров-Врачевский…

***

До номера мы добрались ближе к полуночи. Коля с Сашей, пожелав всем спокойной ночи, отправились наверх спать, а я задержался в гостиной, рассчитывая, что получу наконец необходимые объяснения.

— Присаживайся, внучок, — указал мне царственный дед на диван и сам уселся в кресло. — Как я понял, тебя интересуют подробности происходящего?

— Очень, — кивнул я.

— Что ж… — дед устало улыбнулся. — Начнем издалека, а именно с того, что в роду Романовых у наследника совсем недавно появился сын, что стало большой неожиданностью не только для наших подданных, но и для правящих родов всего мира. Особенно неприятным этот факт стал для наших заклятых друзей из Польши, правящий род которой очень рассчитывал… ну, ты понял.

— На очередную смуту в России они рассчитывали, — поморщился я. — Кто бы сомневался.

— И мы не сомневались. Твое появление спутало им все карты — были одни расклады, стали другие. А теперь вопрос, Лешка: что должны были предпринять не только поляки, но и те же самые немцы, французы, британцы и прочие заинтересованные лица при появлении новой проходной фигуры, если использовать шахматные термины?

— Собрать об этой фигуре как можно больше информации.

— Так точно, — кивнул дед. — Чтобы на основании этой информации осуществлять дальнейшее планирование своих действий. К этим действиям можно отнести в том числе и попытку вербовки нового человечка, и подводку к интересующему объекту своих фигур влияния. Как думаешь, можно назвать всех этих принцев и принцесс, которых рядом с тобой сейчас великое множество, агентами влияния?

— Безусловно, — кивнул я. — Все они так или иначе преследуют исключительно свои интересы и интересы своих стран.

— Все правильно. А представителей интересов Польши в твоем окружении нет — внуки у Сигизмунда пока слишком малы и с гарантией в вашу компанию не впишутся. Но полякам очень хочется тоже поучаствовать в этом празднике жизни.

— Деда, — начал догадываться я, — ты хочешь сказать…

— Обожди, — поморщился он. — Все еще интереснее. Помнишь, ты как-то просил меня сделать твоего друга Петрова графом?

— Помню. И ты меня благополучно послал.

— Конечно, послал, и правильно сделал — над вновь приобретенным титулом твоего друга смеялись бы все кому не лень. Задумался я над твоим предложением, когда у нас с Бурбонами и Гримальди начало все срастаться по переносу энергетического бизнеса в Монако. И родилась у нас с твоим отцом одна идейка, реализации которой очень помогла активная деятельность польских разведслужб по сбору информации на тебя и на все твое окружение. — Дед ухмыльнулся и подмигнул моему родителю. — Мы напрягли историков, специализирующихся на Польше, те подсказали нужный польский род, а канцелярские внесли необходимые изменения в церковные книги и сделали так, чтобы поляки мимо этих книг не прошли.