Камень Книга одиннадцатая

Минин Станислав

— Алексей, — теперь дед смотрел на меня, — есть что добавить?

— Нет, государь, — помотал я головой. — Полностью поддерживаю мнение коллеги.

— Ваня, кандидатура наставника у тебя есть?

— Влад Лебедев отлично подойдет, государь, — уверенно заявил колдун. — У Влада огромный опыт и знания. Ну и я буду после возвращения на родину с дочкой заниматься, да и царевич, думаю, внесет свой посильный вклад.

Император хмыкнул, покосившись в мою сторону, и продолжил:

— Принимается. Мне самому Владу звонить, или ты с ним договоришься?

— Договорюсь, государь, —

кивнул Кузьмин.

— Отлично! Тогда решайте вопрос совместно с царевичем, а я пока Виталию Пафнутьеву позвоню — надо же узнать состояние бедолаги. — Дед хохотнул. — И, Алексей, — он указал мне на уже прозрачную Алексию, — убери фантом, а то мне как-то не по себе… И приведи себя в порядок, а то взял моду то на лестнице меня толкать, то в одних трусах в гостиную заявляться. Это всех касается! — Император посмотрел на сына и внуков. — Через полчаса завтрак, прошу явиться без опозданий.

Сделав знак братьям подниматься наверх, я подхватил Кузьмина под локоток и вышел с ним на балкон.

— Чего скажешь, Ваня?

— А чего говорить? — буркнул он. — Ты сам все видел: потенциал у дочки впечатляющий, а умений никаких. По уму надо бы мне самому на начальном этапе Леськой заняться, но возможности такой не имею. И это, царевич… — Ваня замялся. — Как бы ее все-таки не привлекли к активной службе в Канцелярии после таких-то дочкиных фееричных выступлений…

Я отмахнулся:

— Ты же помнишь тот разговор в Кремле, в котором государь ясно дал понять, что Леся прикреплена к нашей отдельной команде. Если мой царственный дедушка решит переобуться в воздухе, я тебе обещаю — у него это не получится.

— Успокоил, — кивнул колдун. — Ладно, пошел я дочке звонить. Потом еще Борисыча наберу, — он ухмыльнулся. — Я тебе, конечно, верю, царевич, что с Борисычем все норм, но обязательно дам поручение Владу Лебедеву хорошенько проверить нашего цепного пса самодержавия на предмет скрытых повреждений психики. А то мало ли что…

После душа набрал Алексию и на завтрак так и не попал — девушка буквально обрушила на меня поток своих мыслей с элементами чувства вины, раскаянья и жалоб на свою никчемную жизнь. Довеском шел страх Алексии за психическое здоровье окружающих ее людей — оказалось, что неконтролируемый «выплеск» ее эмоций при общении с приемным отцом затронул младших братьев девушки, Прохора и Виталика. Малые перепугались, но вроде как благополучно отошли, и Леся очень переживала, что все ее усилия по налаживанию общения с братишками пойдут прахом. Кроме этого, Алексии казалось, что Наталья, мать Прошки и Виталика, ее самым натуральным образом боится и сделает все для того, чтобы теперь разлучить старшую сестру с младшими братьями. Отдельным пунктом шел животный страх Леси перед Владом Лебедевым — Пафнутьев с детства тщательно оберегал приемную дочь от встречи с командиром «Тайги», а тут ее фактически отдают этому монстру в обучение. И делает это не абы кто, а собственный родной отец!

Я спокойно слушал, когда надо поддакивал, когда надо сочувствовал, утешал и подбадривал — сказывался опыт общения уже с моими сестрами и девушками из нашей компании. Было понятно главное — Алексии требовался близкий человек, с которым

она могла поделиться своими горестями, переложить их неподъемный груз на чужие плечи, и никого ближе меня у нее не было. Что же касалось моих плеч, то они могли выдержать и не такое…

Когда Алексия начала повторяться, а ее интонации снизились на тон, в спальню забежал братец Александр. Не обращая внимания на то, что я разговариваю по телефону, он выпалил:

— Леха, закругляйся болтать! У нас проблемы! Спускайся вниз!

Я кивнул и «закруглил» разговор с девушкой:

— Лесенька, ты слышала?

— Это Шурка там кричал?

— Ага.

— Я поняла. Лешенька, будь осторожен! И Шурке с Коляшкой передай привет! Целую!

— И я тебя!

Кинув трубку на кровать, я направился к шкафу со своими вещами, одновременно обращаясь к брату:

— Шура, тебе привет от Алексии. Коле тоже. И напомни, пожалуйста, куда я положил свой АКСУ после последней делюги?

Александр меня не подвел:

— Последний раз я твою «Ксюху» видел под твоей же кроватью, — ухмылялся он. — Но, боюсь, в этот раз нам понадобится более крупный калибр — предстоит встреча с реально толстокожей дичью.

— Начинаю волноваться. — Я открыл створки антикварного шкафа. — Форма одежды-то какая на охоту предполагается?

— Повседневная, но с элементами ненавязчивой элегантности.

— Понял. Скоро буду.

***

На первый этаж номера спустился только на первый взгляд скромно одетый молодой человек — светло-коричневые лакированные туфли, светлые джинсы, белая рубашка с платиновыми запонками и светло-голубой пиджак. Элегантный и реально дорогой образ юноши дополняли седые волосы, которые следовало в самое ближайшее время слегка укоротить. Судя по кидаемым на юношу взглядам, старшие Романовы образом остались довольны, только императрица, поморщившись, подошла к молодому человеку и запихнула ему в верхний кармашек на пиджаке белый платочек:

— Хоть сейчас на ярмарку женихов! — улыбалась она. — Отпрыск хоть и бедной, но интеллигентной семьи! Внучок, а где часы, которые мы тебе на Новый год подарили?

— В спешке на тумбочке оставил, бабушка, — вздохнул «отпрыск». — Так торопился, что запамятовал… — Молодой человек аж сгорбился от осознания своего «прокола». — Виноват… Молодой… Исправлюсь…

Мария Федоровна не растерялась:

— Люда!.. — И указала главной валькирии на лестницу.

Людмила Александровна успела сделать только пару шагов в направлении лестницы, но была остановлена резкой командой молодого человека:

— Стоять, Людмила Санна! Не хватало еще!..

Через две минуты перед императрицей стоял и улыбался юноша с полным набором атрибутов высшей аристократии.

— Ваше императорское величество, теперь образ закончен? — Он тряхнул левой рукой с часами.

— Еще одну пуговицу на рубашке расстегни, — критически осматривала внука Мария Федоровна, — и образ достойного Романова окончательно сложится. И вы тоже пуговки расстегните. — Она повернулась к двоюродным внукам. — Только умоляю, молодые люди, не до пупа!..