Камень Книга седьмая

Минин Станислав

– Будет исполнено, ваше императорское величество… – выдавил я из себя.

– Так-то лучше, ваше императорское высочество. И улыбайтесь уже, не надо выставлять его императорское величество сатрапом. Свободен!

Какой осадок у меня остался после беседы с царственным дедом? Да самый что ни на есть отвратительный! Успокаивал себя лишь одним – попала белка в колесо, пищи, но бежи… Или с волками жить – по-волчьи выть…

Через полчаса весь личный состав подразделения «Волкодав» усилиями Лебедева был в адеквате, хотя остаточные явления

в виде некоторой общей заторможенности у бойцов все же присутствовали.

– Перестарался слегка, – пояснил нам командир «Тайги». – Ничего, им полезно, а через часок будут вообще как новенькие.

Дальше по регламенту учений у нас был банкет на свежем воздухе, организованный на краю большого полигона, куда мы все дружно и направились. Как мне дед и говорил, с его стороны последовала проникновенная речуга перед строем еще вялых волкодавов, а после троекратного «Ура!» он объявил «Вольно!» и пригласил всех, в том числе и дворцовых, за накрытый длинный стол, уставленный закусками и бутылками с вином.

На банкете я успел пообщаться буквально со всеми – и с волкодавами, и с дворцовыми, и со всеми дедами, аккуратно принесшими мне поздравления по поводу предварительных результатов учений. Отдельно пообщался с генералом Михеевым, хотя это он решил со мной пообщаться:

– Молодой человек, – нахмурившийся старик оглядел меня с ног до головы, – почему вы ставите свои успешные эксперименты не на бойцах нашего рода, а на каких-то левых жандармах?

– Виноват, ваше высокопревосходительство! – вытянулся я, следуя уже проверенной тактике.

– Потрудитесь объяснить доходчиво и внятно!

– Не могу знать, ваше высокопревосходительство!

– Хорошо, молодой человек, – хищно заулыбался он. – Если я правильно истолковал мотивы вашего поступка, своей охране у вас доверия нет. Значит, виноват ее начальник, ротмистр Михеев. Ставлю вас в известность, молодой человек, ротмистр Михеев сегодня отправится на кремлевскую гауптвахту и новогодние праздники проведет там, а его супругой и внуками займусь я. На время ареста ротмистра пришлю вам достойную замену.

– Вы в своем праве, ваше высокопревосходительство! – продолжал тянуться я. – Но прошу вас, пожалейте охрану гауптвахты и ее здание, потому как я не могу позволить супруге ротмистра Михеева и его детям встречать Новый год без отца семейства.

Генерал засопел, опять нахмурился и махнул рукой:

– Свободен!

– Есть, ваше высокопревосходительство!

Следующим у меня на очереди был генерал Орлов, которого мне через некоторое время удалось отвести от стола в сторону и поздравить с успехами подразделения. Выслушав ответные слова благодарности за правило, сообщил, что у меня есть разговор к Нарышкину, рассудив, что, если Иван Васильевич будет присутствовать при этом разговоре, ему это в карьерном плане пойдет только на пользу.

– Петр Александрович, хочу попросить вас за родителей одной моей хорошей знакомой, Елены Панцулаи.

Слышал, ее отец потомственный пограничник?

– Это та Панцулая, которая вместе с тобой, Демидовой и Хачатурян в понедельник забавы этих… молодых людей пыталась остановить? – поинтересовался Нарышкин и повернулся к Орлову. – Я тебе, Ваня, потом расскажу, как у нас детишки в училище развлекаются.

– Она самая, – кивнул я.

– Знаю я полковника Панцулая и отца его, полковника в отставке, знаю. Очень достойные офицеры-пограничники, династия целая. Говори, чего хотел?

– Петр Александрович, а вы можете отцу Елены организовать командировку в Москву вместе с семьей на новогодние выходные? Деньги на расходы за перелет и гостиницу, естественно, с меня.

Нарышкин молча достал телефон, кого-то набрал и продиктовал соответствующую информацию. Закончил он такими словами:

– Приказ чтоб через полчаса был, мое факсимиле у тебя есть, и найдите гостиницу поприличнее. Ах да, и доведите до полковника, что может взять с собой всю семью, контора расходы ему возместит. Выполняй!

Убрав телефон в карман, Нарышкин посмотрел на меня с улыбкой:

– Ценю, что обратился ко мне не через отца или деда, а напрямую. Насчет денег не беспокойся, фонды позволяют.

– Спасибо, Петр Александрович!

– А теперь неудобный вопрос, Алексей, что нам полковнику говорить, если он начнет интересоваться истинными целями командировки?

– Подарок от Тайной канцелярии за деятельное участие его дочери в недавних учениях, – заулыбался я.

– Как вариант, – невозмутимо кивнул генерал. – А Пафнутьев в курсе этого подарка? А то Виталий Борисович у нас мужчина резкий, не любит, когда Канцелярией прикрываемся даже мы.

– Я его предупрежу, проблем не будет.

– Вот и славно! Что скажешь о наших орлятах? – он указывал уже на веселых волкодавов.

– Да какие они орлята, Петр Александрович? Орлы и орлихи!

– Пожалуй, соглашусь. Надеюсь, это не последние выращенные тобой орлы в нашем заповеднике? – прищурился генерал.

– Все вопросы туда, – я указал на царственного деда, а потом на генерала Михеева. – И туда.

– А если мы с Иваном Васильевичем, исходя из необходимости, вынужденно увеличим численность орлов, добавив к ним… орлят, это будет считаться исключением из неких бюрократических правил? – Нарышкин хитро мне улыбался, а Орлов так и вовсе подмигнул.

– Петр Александрович, – я прижал руки к груди, – боюсь, хорошо известные вам бюрократы не поддержат столь славное начинание, а господин Пафнутьев так и вовсе затаит лютую обиду. Со своей же стороны могу пообещать лишь одно – воспользуюсь первой же представившейся возможностью, а Иван Васильевич узнает об этом сразу же.

– Нам с Иваном Васильевичем этого будет вполне достаточно, – кивнул Нарышкин и протянул мне руку. – С наступающим Новым годом, ваше императорское высочество!

– С наступающим, ваше высокопревосходительство!