Камень Книга седьмая
Шрифт:
– Очень рад видеть вас снова, дорогие одногруппники!
На этом взаимные приветствия были окончены, и мы с Андреем прошли к нашей парте.
– Мое место осталось свободно? – поинтересовался я у него.
– Осталось свободно, – кивнул он. – Были тут попытки занять его и девушками, и молодыми людьми, но Наталья с Ингой этих смельчаков быстренько отвадили, мне даже делать ничего не пришлось.
– Наталья с Ингой могут… – усмехнулся я. – Слушай, дружище, как же я рад вернуться в универ! А то в училище чем только на лекциях и семинарах
– Отдохнул, теперь с новыми силами будешь грызть гранит науки.
– Это точно!
А про себя подумал: «Тебе б, Андрюша, самому такие каникулы, после которых виски седеют и по ночам всякая херня снится, посмотрел бы на тебя!» И тут же устыдился – какое право я имею судить Долгорукого за его относительно спокойную и размеренную жизнь? Право на подобное существование, я уверен, его предки выгрызали и выцарапывали многими поколениями, как, впрочем, и мои. Но в моем случае усилия Романовых не сработали, не дали нужного эффекта, а скорее, наоборот, и Андрей тут уж точно ни при чем.
Мои умствования прервал звонок, одновременно с которым в аудиторию зашел препод.
А после занятия, на перемене, меня вызвали к ректору Орлову, который, поздравив с возвращением в родной университет, обрисовал перспективы моей дальнейшей учебы: зачеты по всем предметам мне проставят авансом и до экзаменов допустят, но сессию придется сдавать самостоятельно и на общих условиях. В конце ректор выдал мне список контактов преподавателей, которые после Нового года будут натаскивать меня к этим самым экзаменам, и добавил, что распоряжение по репетиторам идет с самого верха и отказаться я не могу. Поблагодарив Орлова, пообещал, что обязательно свяжусь с преподавателями, и, покинув ректорат, вернулся на учебу…
– Ясно. – Император хлопнул ладонью по столу и обратился к скромно сидящему рядом с цесаревичем Кузьмину. – Ваня, что имеешь сказать по этому поводу?
– Государь, – колдун сделал попытку вскочить, но после властного жеста упал обратно на стул, – уверен, что Алексей Александрович действительно не только видел батюшку Бирюкова, но и мог достаточно точно определить его текущее местонахождение. Кроме того, в таком измененном состоянии Алексей Александрович мог вполне эффективно оказывать дистанционное воздействие на Бирюкова, вплоть до летального.
– Вплоть до летального? – у императора округлились глаза.
Впрочем, не у него одного – у императрицы, цесаревича и брата императора, великого князя Владимира Николаевича они округлились тоже.
– Да, государь, – кивнул колдун. – Я бы не стал исключать подобной возможности. Дело в том, что в старых книгах о подобных возможностях упоминалось вскользь, и мне это казалось просто сказками. Я даже рассказывал об этом Алексею Александровичу, чтобы он не терял интереса к тренировкам, стремился,
– Но Алексей с этим Бирюковым не знаком, – нахмурился император, – он его вообще никогда в жизни не видел.
– Досье, государь, в котором он видел фотографию Бирюкова, – спокойно продолжил объяснения колдун. – Этого Алексею Александровичу, как оказалось, вполне достаточно. Вернее, он запомнил энергетический отпечаток Бирюкова, его фантом, если так можно выразиться, а ночью в этом своем глубоком измененном состоянии потянулся к нему, ну и… Можете Влада поспрошать, он вам, государь, скажет примерно то же самое.
– Ясно, что ничего не ясно. – Николай забарабанил пальцами по столешнице. – Говоришь, Бирюков его тоже почуял?
– Вероятность велика, государь.
– Что бы ты сделал на месте батюшки после… подобного внимания?
– Или уносил ноги как можно дальше, государь, и жил с постоянным ощущением чужого взгляда в спину, или… – колдун замялся.
– Ну!..
– Попытался бы устранить источник беспокойства, особенно такой, от которого у тебя фактически нет защиты.
– Насколько вероятен второй сценарий развития событий, Ваня?
– Очень велик, государь.
– Чтоб от Лешки ни на шаг! Понял меня?
– Да, государь. – Кузьмин вскочил.
– И с «Тайгой» после сегодняшнего мероприятия в нужном русле беседу проведи, взбодри их там.
– Будет исполнено, государь.
– Как там Елизавета?
– Нормально, государь, но вам лучше на эту тему с Алексеем Александровичем пообщаться, он уже сейчас лучше меня в этих делах разбирается.
– Добро. Спасибо, Ваня, можешь возвращаться в университет.
Когда за колдуном закрылась дверь, император оглядел оставшихся родичей:
– В семейном архиве о таких способностях прадеда Александра ничего нет, или я ошибаюсь, Вова?
– Не встречал, – помотал тот головой. – Но проверю еще раз. И вообще, Коля, у меня складывается впечатление, что Алексей у нас с этими событиями за полгода лет десять спокойного развития прадеда Александра прошел, и архив в этой части безнадежно устарел. Шурка, как думаешь?
– Согласен, дядька, – кивнул цесаревич, – а судя по очередному бесконтрольному выплеску царского гнева, если проводить аналогию с прадедом Александром, развитие и становление Алексея продолжается.
– Надо думать! – буркнул император. – У внука только две стихии проснулись из четырех, а он даже ими толком не научился управлять. Боюсь представить, что из внучка получится, когда он в полную силу войдет. А если учесть то, о чем нам только что поведал Кузьмин… – он поежился.
С минуту в кабинете стояла тишина – каждый думал о своем, пока не решилась высказаться императрица:
– Саша, – она напряжённо смотрела на старшего сына, – делай, что хочешь, но надо пустить энергию Алексея в мирное русло. Иначе быть беде…