Камень, ножницы, бумага, статистический облом

– Есть определенный тип людей, – начал Роланд обманчиво-спокойным тоном издалека, – сродни бытовой технике. Пока на них смотришь – ничего не происходит. Или происходит, но так медленно, что можно состариться, заплесневеть, закопаться в землю, истлеть, прорасти новой зеленью и переродиться в колесе сансары тараканом, но не дождаться, пока вскипит чайник. А стоит отвернуться – и вместо салата «Цезарь» пищевой конвертер сделал куриный суп

с сырными соплями и размокшими гренками!

По мере повышения голоса капитана головы команды все больше вжимались в плечи, а под конец тирады они и вовсе опустили очи долу. Но не все.

– Надеюсь, когда Мик втягивал вас в эту авантюру, вы хорошенько поразмыслили. Потому что спортсмены из нас как птица киви в вакууме – мало того, что летать не умеет, так нечем и негде.

Роланд выдохнул и оглядел экипаж. Старпом-астронавигатор, Кларисса, высокая, стройная, в выцветшем до светло-синего состояния комбинезоне, с выбритыми висками и высоко забранными на затылке в конский хвост ярко-фиолетовыми волосами, упорно отводила сероглазый взгляд в сторону. Кол и Ферт, с виду похожие, но неуловимо неодинаковые, ежились и стремились стать как можно меньше. Как будто это было возможно для косой сажени в плечах у рукопашника-Ферта или поджарого треугольника фигуры стрелка-Кола. Их недавнее заумное приобретение, златокудрое, голубоглазое и вечно оптимистическое, напротив, и сейчас лучилось уверенной улыбкой.

– Ты-то чему рад, чудовище?

Люк, подающий надежды астрофизик, что грозился со временем вырасти в крупного ученого с мировым именем, разулыбался еще шире:

– А если получится?

Роланд перевел сумрачный взгляд на саморез с левой резьбой в центре цирковой программы. Бортинженер с золотыми руками и злым языком, мелкий и едкий мужичонка в темно-коричневом комбинезоне космотехника, с щедро посыпанной сединой, но еще темной шевелюрой, привычно щурился карими глазами на взъерошенного капитана:

– Лан, мы вчера приговорили на шестерых ящик коллекционного торфяного виски. Ты заклинал меня, что станцуешь вальс и с бегемотом в невесомости. Эти, – он кивнул на Кола и Ферта, – брали на двоих в паре «снайпер-наводчик» золото в Стрелковых играх трижды, и ты об этом знаешь. Лари полвечера ныла, что всем каюты заставила никелевыми миниатюрами, так что с астра-скульптингом справится. Доступ в инфосферу ты мне на ночь не перекрыл, хотя о моих привычках в небольшом подпитии осведомлен. Так что скорее я удивлен твоему удивлению.

Роланду сказать было нечего – сам создал аварийную ситуацию, сам теперь и вентили меняй – и он коротко уточнил:

– Что поставил?

– «Мандарин» и год службы на подхвате у контрабандистов. Или любое призовое место.

– Весело, – констатировал капитан. – Альтернатива должна быть как минимум достойной корабля и репутации.

– А ты в нас веришь, я смотрю, – ухмыльнулся Мик. – В этом году золото – лицензия вольных астронаемников на пять лет, серебро – на два года, бронза – на год. И деньги.

Команда забыла как дышать. Деньги – что деньги, их и заработать

можно. А вот бумажка, за которой они гонялись третий год, перебиваясь полулегальными заказами, стоила безумной по сути и содержанию сделки.

– А Глюк? – с покорной обреченностью неотвратимому року в голосе поинтересовался Роланд. Ученое дарование сверкнуло испуганной лазурью взгляда, вдруг под шумок решили выгнать?

– Будет вероятностные комбинации для пятнашек рассчитывать. Чтоб не зря кислород на борту тратил. А с гонками вопрос… – Мик почесал в затылке, и отмахнулся: – Что-нибудь придумаем. Словом, все шансы если не победить, то занять достойное место в Пятиборье есть.

– Твои бы слова да мирозданию в печень… – вздохнул капитан, по случаю нагло возвращая космотехнику его любимую приговорку, и изумленно покачал головой. – Хотя она у нас и без того орган пострадавший. Небольшое подпитие… До конца соревнований сухой закон, поняли?

К вечеру команда привела себя в относительный порядок, и Роланд, собрав всех на мостике.

– Раз уж мы ввязались в сомнительную спортивную авантюру, для начала ликбез. Без возражений! – упреждающе заметил он, увидев, как поморщилась Кларисса. – Не все на борту в деталях знакомы с Пятиборьем. Глюк, жги.

Молодой ученый приосанился, достал из кармана халата блокнотик со стилизованной сверхмассивной черной дырой на обложке, вооружился черной ручкой, перекинул первый лист вперед и приступил:

– Космическое Пятиборье включает в себя пять соревнований в вакууме. Принять участие имеет право любой желающий в любом количестве дисциплин, но еще ни один человек не покорял все пять вершин, тем более что в финале – командная статистико-стратегическая игра. Так сложилась традиция на соревнование заявляться астронаемниками с одного шаттла, и победу отдают той команде, у которой больше призовых мест в общем зачете.

Люк перевернул лист и продолжил:

– Первая дисциплина – танцы в невесомости. Тут все просто: жеребьевка определяет пары, пресвятой рандомайзер – танец.

Команда захихикала, ученый подождал, пока все успокоятся и уточнил:

– Оценивается знание танца, эстетика движений, умение управлять микропотоками сжатого воздуха и соплами маневрового ранца.

– А если не знаешь танец? – поинтересовался Роланд.

– Тогда – упс, – развел руками астрофизик. – Не запрещается подглядывать за соседними парами и пытаться повторить, но призового места с такой шпаргалкой не видать.

Люк степенно закрыл блокнот, отложил и достал из кармана второй – чуть побольше и с улыбчивым Гагариным, сменил черную ручку на синюю и заявил:

– Со стрелковыми играми проблем быть не должно, правда, автомат укрытия перестраивает, так что поле каждый раз новое, а так – как в обычном снайпинге. На мишень два выстрела, считают время прохождения поля, количество и размер пораженных мишеней, их дальность, кучность стрельбы, оценивается работа наводчика, причем не только по мишеням, но и поправка положения снайпера, отдача же…