Камень-обманка
Шрифт:
— Пока — никак, — отозвался Лю. — Но мой хозяин надеется: близки перемены.
— Мне кажется, — проворчал Грязнов, раскуривая трубку, — что господин Куросава не очень торопится. Большевики зализывают раны гражданской войны. И сами начнут поиски Золотой Чаши. Коммунистам тоже необходим капитал.
Лю пожал плечами.
— Мы ищем Чашу. И я отправляюсь туда.
— Вы поздно идете в Саян. Они могут опередить.
— Поздно? — Лю усмехнулся. — Весной пробираться на Шумак — всё равно, что чесать голову тигра. Вы знаете не хуже меня:
— Знаю. Я говорю: надлежало отправиться раньше.
— Зачем? Люди застряли на Китое. И лишь теперь, полагаю, достигли Шумака.
Грязнов неопределенно покачал головой.
— Я — коммерсант, Лю, и рубль — аршин, которым меряю жизнь. Что же в активе? Вы сами видите — ничего.
— Рубль? Хотел бы заметить тоже: мне предстоит еще не раз пересечь границу. А я — только человек, господин Грязнов, и пули достаточно, чтобы отправить меня к Янь Вану.
— Ну-ну! В наш век и в нашем положении лучше не думать о таких вещах. В конечном счете, выигрывает тот, кто больше рискует. Не так ли?
— Возможно… Однако следует думать, корда ставишь жизнь в заклад.
Лю покосился на собеседника.
— Не будем торговаться… — прохладно улыбнулся Грязнов. — Вы получите всё, что положено, когда придет успех.
Артемий задумчиво погрыз мундштук трубки.
— Чашу найти нелегко, понимаю. Но что потом? Металл надо перевезти за рубеж. Это моя задача. Она тоже не сулит мне роз. Контрабанда есть контрабанда, и ей нередко приходится иметь дело с пулями. А у меня в Тунке жена и дети. Я не хочу рисковать из-за грошей.
Узкие припухшие глаза Грязнова были спокойны, но китайцу казалось, что взгляд Артемия ползает по его лицу ощутимо, как червяк.
Внук русского скотопромышленника и монгольской княжны, невесть когда осевшей в Южной Сибири, Артемий Грязнов был умница и зверь, когда дело касалось его личных выгод и надежд. Постоянно живя в Тунке, неподалеку от монгольской границы, Грязнов крупно торговал до революции скотом, перегоняя его из Монголии в Россию, самолично добывал пушнину в Саяне, искал, не без успеха, рассыпное золото.
За пятьдесят с лишком лет жизни Артемий досконально изучил Тункинские гольцы, долины Иркута, Китоя, Шумака.
Теперь Советы послали его в Монголию, чтобы договориться с новым правительством страны о переправке скота в Сибирь. Русские власти, отлично зная прошлое Грязнова, тем не менее сочли, что потомственный торговец выполнит эту миссию с наибольшим успехом.
Грязнов, и в самом деле, пунктуально вел коммерцию, поскольку она позволяла ему, помимо службы, заниматься своими делами и умножать капитал.
Человек, исходивший юг Восточного Саяна и не раз искавший золото на берегах его рек, Артемий не мог, разумеется, не слышать легенды о Золотой Чаше. Ее, эту легенду, называли еще «Тайна водопада Шумак» или «Деминское золото».
Вот что говорило сказание.
В середине девятнадцатого века из Центральной Александровской
Четыре человека выдержали испытание голодом и хворью. Но близилась зима — и она тоже означала смерть: не было у людей, кроме топора, ни оружия, ни инструмента, с помощью которых можно прокормить и защитить себя.
Три уцелевших острожника перевалили через горы в Тунку, сдались властям и по этапу ушли в централ.
На реке остался один Дмитрий Демин. Он был человек громадного роста, мрачный, смелый до безрассудства — и оттого решил лучше сгинуть в тайге, чем снова влачить на себе тюремное ярмо.
Зимовал он теперь в пещере, при впадении Эхе-гола в Китой, питаясь вяленой рыбой, кедровым орехом и сушеными корнями трав.
Весной Демин выкопал на Шумаке землянку, выстрогал из полешка ковш и стал мыть песок. В исходе лета нашел на одном из мысков косовое золото и ссыпал почти горсть металла в пустой кожаный кисет.
У захожего бурята выменял золотишко на ружье, соль и муку. Жить стало повеселей.
Несколько лет человек-одинец шаг за шагом обходил реки и ложки, цепко оглядывал обнажения коренных пород, грезя найти богатимое золото. Вся его судьба впереди — исход из тайги и жизнь вместе, с людьми, женитьба, собственная семья — всё зависело от фарта. Коли выйдет удача — уцелеет, нет — так и помирать придется в глуши, одному, без церковного отпевания.
Он искал золото с упорством отчаяния, слепо веря в удачу, и все же обессиленно заплакал от радости, наткнувшись воочию на свою мечту и даже сказку. В одном из правых притоков Китоя предстал его глазам водопад, под ним — исполинов котел, а рядом — гранитная, выбитая водой чаша, на дне которой густо желтели самородки. К чаше змеей сползала жила рудного золота, такая, какая бывает лишь в снах человека, когда он почти не управляет собой.
Демин сидел вблизи исполинова котла, бессмысленно глядел на яркие, окатанные водой самородки и не знал, что теперь делать и как жить дальше.
Потом стал медленно, точно вслепую, выбирать золото из воды, пробовал металл на зуб, совал его за пазуху, в карманы, в шапку, пока не почувствовал: больше не унести.
Преданье утверждало: на исходе лета Демин появился в Тунке, дождался ночи и пошел искать дом заседателя. Бывший полицейский быстро понял каторжника. Засыпав правду золотом, беглый получил право жительства в Тунке, построил себе пятистенник, женился, наплодил детей.
Демины жили богато и скрытно. Однако тункинцы замечали: время от времени Дмитрий брал ружье и скрывался в тайге. Возвращался всегда во тьме — и снова не щадил денег, впрочем и не сорил ими впустую.