Камень. Книга 3
Шрифт:
— Со мной всё в порядке, Машенька! — Император начал гладить жену по голове.
— Точно?
— Точно.
Императрица, наконец, расцепила руки и повернулась к младшему сыну и укоризненно спросила:
— Коляшка, а как-нибудь поаккуратнее меня хватать можно было? У меня же синяки надолго останутся!
— Прости, мама. — Великий князь сделал вид, что сожалеет. Ни о каких синяках и речи быть не могло, бабка явно была в доспехе. — Ситуация просто такая была… На автомате действовал…
— На автомате он действовал! — фыркнула Императрица. — Не должно быть таких ситуаций! — припечатала она, повернувшись в мою сторону. — Думать же надо! Могли бы
Алексей, только спокойней! Но терпеть безнаказанно такое, да ещё и в присутствии родичей… Гнева-то и надо всего чуть-чуть…
Романовы и князь Пожарский так и не поняли, что заставило Марию Фёдоровну резко притихнуть, — то ли рык Императора: «Замолчи, Маша!», то ли вполне осязаемая угроза, которой буквально на физическом уровне повеяло от Алексея. Императрица же побледнела и быстро сделала от молодого человека несколько шагов назад. К ней бросился младший сын, и закрыл собой.
— Алексей, прекращай! — опять рявкнул Император с перекошенным лицом, но теперь уже на внука, схватив последнего за шею.
Алексей и не подумал сопротивляться, продолжая спокойно стоять с опущенными руками, но ощущения угрозы постепенно исчезло.
— Государь, — улыбнулся он, — я тебя предупреждал… А ещё я почему-то думал, что в нашем Роду с воспитанием, в том числе и женщин, дела обстоят неплохо. Извини, ошибался.
Император отпустил шею внука и сплюнул.
— Я, пожалуй, поеду… — так же спокойно и с улыбкой продолжил Алексей. — Устал очень. Инструкции, Государь, те же — с применением силы надо повременить. Физическая активность только приветствуется. Завтра после учёбы заеду. Договорились?
— Жду. — буркнул Император.
— Господа! — кивнул молодой человек и направился к стоянке гольф-мобилей.
Только когда Алексей удалился на достаточное расстояние, только тогда из-за спины сына выглянула бледная Мария Фёдоровна и заявила полуистеричным тоном:
— Коля, ты это всё оставишь вот так? Надо наказать наглого щенка!
— Щенок прав, Машенька. — криво улыбнулся Император. — С воспитанием у нас в Роду в последнее время действительно серьёзные проблемы. Ты куда лезешь, мать? — рявкнул он. — Парка ей жалко стало. Я тебя предупреждал, чтоб ты к внуку не цеплялась?
— Предупреждал. — донеслось из-за спины Николая.
— Так в чём дело?
— Он тебя чуть не убил! Такое не прощают!
— Опять двадцать пять! — выдохнул Император. — Надоело! — он раздраженно махнул рукой и пошел в сторону дворца.
Все, кроме младшего сына, направились за ним, а Николай принялся утешать мать, из глаз которой от обиды и непонимания царственным мужем её мотивов текли слёзы.
До особняка мы с Прохором добирались так и не сказав друг другу ни слова, и только зайдя в дом, воспитатель решил спросить:
— С Государем всё прошло нормально?
— С ним-то да. А вот я очень устал.
— Отдыхай. — кивнул он. — Если понадоблюсь, буду у себя.
— Хорошо.
Добравшись до своих покоев, прямо в одежде завалился на кровать и попытался заснуть. Но сон всё никак не шел, зато лезли разные мысли, главная из которых была: «Почему я так спокойно стал реагировать на провокации Романовых?»
Неужели, начинаю привыкать? Да и родственнички мои, по ходу, тоже к моим «выступлениям» стали относиться гораздо толерантнее… Притирка к друг другу идёт? И когда она закончится? Ладно, хоть жить отдельно
— И как вам денёк? — Великий князь Владимир Николаевич с усмешкой смотрел на сыновей.
Этот вопрос был задан только после того, как покои брата Императора в Кремле были проверены ими лично на предмет прослушки, и включены «глушилки».
— Да уж… — протянул Николай. — Родичи не перестают удивлять. Батя, ведь тетка Маша реально не по делу на племяша наезжает. Да ещё и при нас… Тут я с дядькой Колей согласен.
— Ты за языком-то следи, сынок. — улыбнулся Владимир Николаевич. — Не сказани где… Если тётка твоя если узнает… — он погрозил сыну пальцем. — Да и поведение братца меня несколько настораживает, не сильно-то он жену и сдерживает в этих её комментариях по поводу внука, что на него совсем не похоже. Государыня наша очень хорошо границы дозволенного знает, и ранее в заплывах за буйки замечена не была. Братец точно что-то мутит. — Владимир Николаевич задумался на несколько мгновений. — Так, сынки, вещает моё сердечко, что с Советом Рода мы крупно облажались, но отступать уже поздно… Надо думать, как из сложившейся ситуации без крупных потерь выйти. Главное, сынки, сейчас держаться подальше от вашей тётки. Чую, власть в Роду скоро поменяется. И вообще, мне хочется быть молодым и сильным, а не старым и больным.
— Батя, а ты краски не сгущаешь? — спросил Константин. — Меня, если честно, племяш реально начинает пугать! — его аж передёрнуло. — Его гнев стал точно сильнее, и он, если вы заметили, научился его контролировать, а не в обморок падать от напряжения, как было там, у Гагариных. Так что мы все рискуем оказаться в краях вечной охоты, сдохнув самым позорным образом от ужаса и с мокрыми штанами… Если Лёшку, конечно, достаточно сильно разозлить.
— Ты думаешь, сынок, что родной дядька тебя и сейчас не способен туда отправить? — хмыкнул Владимир Николаевич. — Если интересы Рода потребуют, отправишься на охоту как миленький…
— Нисколько в этом не сомневаюсь. — криво улыбнулся Константин. — Государь у нас мужчина резкий, решения принимает быстро… Даже такие. Но вот Алексей, батя? Для него что, вообще авторитетов не существует?
— Почему же, существуют. — пожал плечами Владимир Николаевич. — Насколько я понял, это князь Пожарский и Прохор Белобородов. Именно они у нашего будущего Императора в ближниках. Вы ведь личное дело этого Белобородова читали, которое я из Канцелярии запрашивал? — сыновья кивнули. — Прониклись? — и опять кивки. — Параллели в поведении заметили? Задача поставлена — задача будет выполнена. Любой ценой и невзирая ни на какие жертвы.
— Батя, а кто Алексею задачи-то ставит? — не понял Николай.
— Самое страшное для нас, Коля, что задачи Алексей ставит себе сам…
Император с сыновьями слушали запись беседы Владимировичей, которую в Жуковку доставил лично Пафнутьев. В преддверии Совета Рода Виталий Борисович получил от Императора личный приказ поставить на контроль всех Романовых без исключения.
— Похоже, мы с показательным Советом Рода пролетаем? — охарактеризовал услышанное Николай.