Камень. Книга 3
Шрифт:
За столом начался сущий бардак — Великие князья дружно принялись возмущаться столь наглым поведением родича, даже Мария Фёдоровна умудрилась под шумок кинуть пару реплик из своего уголка. Только сыновья Александра Александровича встали за отца горой. Впрочем, до прямых оскорблений дело так и не дошло, а конец всему этому положил Император:
— Молчать! — рявкнул он, после чего за столом установилось некое подобие порядка, но раздраженные взгляды в сторону Александра Александровича остальные продолжали кидать. — Вы все как дети ведётесь на очередную провокацию Сан Саныча! Не стыдно? А вопрос наш уважаемый Александр Александрович поднял действительно
— Да, Государь. — это опять был неугомонный Александр Александрович.
К удивлению присутствующих, Император спокойно ответил:
— Говори, Саша.
— Тогда у нас с Павлом ещё один вопрос, родичи. — Александр Александрович сначала покосился в сторону сидящей в уголке Императрицы, а потом буквально впёрся взглядом в Императора. — Коля, что у вас тут в Москве вообще творится? А то я сижу в этом своём Владивостоке, а Павло в Киеве, и только по слухам от родных мы узнаём о какой-то чуть ли не вражде внутри Рода. Просветишь?
— Куда я денусь, Саша… — вздохнул Император. — Тем более, это всё имеет самое прямое отношение к основному вопросу сегодняшней повестки дня. Если ни у кого нет больше никаких дополнений, предлагаю позвать Алексея.
Ожидать мне пришлось не так и долго, и вот я снова, в сопровождении отца, вхожу в этот зал, очень напоминавший художественный музей. На этот раз любоваться портретами славных предков мне было недосуг, и я, остановившись перед столом, дождался, когда отец займёт свое место рядом с Императором, поклонился и сказал:
— Здравствуйте, родичи!
Все мне слегка кивнули, а за них за всех ответил Глава Рода:
— Здравствуй, Алексей. Ты в курсе, по какому поводу тебя обязали явиться сегодня на Совет Рода?
— Да, Государь. — кивнул я.
— Хорошо. Будешь говорить только тогда, когда тебя о чём-нибудь спросят. Это понятно?
— Да, Государь.
— Алексей, прежде чем мы приступим к основной повестке Совета, — он посмотрел в сторону Александровичей, — Александр Александрович хотел задать тебе ряд вопросов, касающихся твоих способностей.
Вопросов ко мне, как оказалось, у Александра Александровича накопилось немало — от чисто колдунской тематики, до особенностей правила. Причём, остальные Романовы, включая деда, отца и дядьку, слушали мои пояснения с самым живым интересом и не стеснялись задавать уточняющие вопросы. Скрывать я ничего не стал и, как умел, поделился с родичами всеми моими ощущениями. Наконец, вопросы иссякли, и слово опять взял Император:
— Итак, родичи, свой интерес мы удовлетворили. Теперь переходим к обсуждению поведения нашего молодого колдуна. А для того, чтобы картина была понятной для всех, начнём с самого начала. У Алексея есть лучший друг, Александр Владимирович Петров, талантливый художник, и Варька, внучка наша, — он покосился на жену, — умудрилась по малолетству своему в этого художника влюбиться…
Император, не торопясь, но и без ненужных подробностей, начал «докладывать обстановку» Совету, причём, совершенно «не сглаживая острые углы». Я периодически поглядывал на скромно сидящую в противоположном от меня углу Императрицу, которая всё это слушала с равнодушным видом и никаких эмоций не показывала. Единственный раз, когда она позволила себе поморщиться, было во время описания моего «крестового похода» к её любимым Дашковым. Если все
— А теперь слово предоставляется Владимиру Николаевичу, как главному инициатору проведения Совета Рода. Вернее, Владимир Николаевич решил в своём лице представлять мнение своих сыновей и своё собственное. Слушаем внимательно, Володя.
Тот криво улыбнулся, откашлялся и начал, не поднимаясь со стула:
— Уважаемые родичи! Буду краток. Из рассказа нашего с вами Главы Рода выходит, что Алексей Александрович явно склонен поддаваться своему сиюминутному настроению, что, учитывая его… необычные способности, может нанести реальный вред окружающим. Что он, к сожалению, и продемонстрировал, применив свой гнев к Государю, чуть его не убив. Кроме того, после правила Государя, Алексей вновь применил гнев, только теперь уже по отношению к Государыне. Да, я сам был свидетелем, ситуация была неоднозначной, и Алексея провоцировали… Слава богу, как правильно отметил Государь, ничего страшного не случилось. А ведь могло… У меня пока всё. — он посмотрел на Императора. — А теперь хотелось бы выслушать Алексея.
— Хорошо. — кивнул ему дед и посмотрел на меня. — Слушаем тебя, Алексей, по существу высказанных претензий.
Волнение у меня всё же присутствовало. Как же без него? Так, Алексей, просто держи себя в руках! Ничего страшного ещё не случилось. Я выдохнул и кивнул деду:
— Благодарю. Хочу заметить, что всё было именно так, как описал Владимир Николаевич и Государь до него. О том, что разозлился тогда и себя не контролировал, очень сильно жалею до сих пор, но гнев по отношению к Государю я применил неосознанно. Свою ошибку исправил, сами можете наблюдать. — я улыбнулся, однако члены Совета юмора не поняли и продолжили смотреть на меня с каменными лицами. — По второй ситуации считаю себя полностью правым. Там всё было осознанно и далеко не в полную силу, но терпеть явные издевательства над собой не позволю никому! — твёрдо сказал я, стараясь не смотреть в сторону бабки. — У меня всё.
Романовы повернулись к Императору.
— Вопросы к Алексею у кого-нибудь будут? — спросил он.
Члены Совета опять начали шёпотом обмениваться между собой мнениями, пока не взял слово Александр Александрович:
— Государь, если позволишь, но я считаю, что по второму эпизоду вина Алексея, конечно, присутствует, но не в такой степени, как может показаться на первый взгляд… — он оглядел остальных, которые начали выражать согласие с ним. — А вот гнев против тебя, Государь… Володя с сыновьями, однако, были правы, когда решили вынести подобный вопрос на Совет Рода…
Император спокойно кивнул и спросил снова:
— Вопросы к Алексею ещё будут? Нет? Хорошо. — он повернулся к брату. — Володя, какое наказание ты предлагаешь применить к Алексею?
Вот тут я и напрягся не по-детски!
— Решение лежит на поверхности, Государь. — улыбнулся тот. — Военное училище для Алексея будет прекрасной школой жизни, тем более, он у нас уже и присягу принял! — у меня внутри всё упало. — Там и в руках себя научат держать, и дисциплину подтянут, и уважение к старшим привьют… Да кому я тут всё это рассказываю, мы все там благополучно отучились и людьми стали. Не так ли, родичи?