Камень. Книга пятая
Шрифт:
— Романов, отправлю на диван в гостиную, если это и дальше продолжится… — заворчала она. — И вообще, сходи-ка ты к доктору, может, у тебя этот… посттравматический синдром после Афганистана?.. Или того хуже, синдром беспокойных ног?..
— Вот когда в кровать ссаться начну, тогда к доктору и пойду! — раздраженно бросил я.
— Завтра Прохора попрошу, чтоб нам на матрас клеенку постелили… — уже засыпая, пробормотала она. — А то так и я тут ссаться начну после твоих прыжков с койки…
В столовую я заявился, еле скрывая раздражение
— Закончил? — поинтересовался дед, когда я взялся за кофе. — Слушаю внимательно твои планы на сегодняшний день.
Я отчитался, а потом получил единственное замечание, касающееся вечеринки малого света, которое дед произнес ворчливым тоном:
— Ты там, Лёшка, на ночь особых планов не строй. Сам понимаешь, сложная оперативная обстановка совершенно не способствует лихим загулам. И за братьями тебе надо будет еще проследить. Кроме того, мне бы очень не хотелось, чтобы вы в Кремль на награждение явились с лютого похмелья. Не надо следовать одиозным традициям гвардии.
— Деда, я все понимаю и играть у вас на нервах не собираюсь. За Николаем с Александром тоже прослежу, пить будем в меру, домой вернемся вовремя.
— Вот и молодец, внучок, — удовлетворенно протянул он, видимо, посчитав очередную воспитательную беседу проведенной.
А уже по дороге в университет я стал свидетелем странной выходки Вани-колдуна, который достал из бардачка «Волги» наушники и протянул их Диме:
— Натягивай, драйвер, тебе явно этим ненастным утром требуется послушать хорошую инструментальную музыку.
Дима послушно напялил на голову наушники, прямо на гарнитуру рации, а Ваня еще и поправил их для более плотного прилегания, после чего повернулся ко мне, и его лицо за несколько секунд приобрело совершенно не характерное для него растерянное выражение:
— Царевич, тут такое дело… — мялся он. — Завтра Алексия прилетает… Может, что посоветуешь?
Очень хотелось сказать ему какую-нибудь очередную колкость или язвительно пошутить, отыгравшись за мою двойную ночную побудку, но я себя сдержал.
— Могу тебе посоветовать с Виталием Борисовичем и Прохором поговорить на эту тему.
— Это-то понятно, — кивнул он. — С Прошкой я уже разговаривал, а вот с Виталькой у меня… несколько напряженные отношения…
— И почему я не удивлен? — все-таки не удержался я.
— Прекращай, царевич, — поморщился колдун. — И так тошно. Потом обязательно с Виталькой поговорю, время просто ему какое-то надо, сколько лет-то он меня всем личным составом безрезультатно ловил… — Иван грустно улыбнулся. — И все же дай какой-нибудь совет, как с дочерью себя вести? Сам же понимаешь, я со стороны жизнь Леськи контролировал, но так ни разу с ней лицом к лицу встретиться не решился. Да и опасно это было, как
— Ваня, ты только пойми меня правильно, никаких советов я тебе не дам, не та ситуация, — вздохнул я. — А вот своими ощущениями могу поделиться. Но только если ты хочешь их услышать, потому как уверен на все сто процентов, что у тебя на Леську собрано полное досье со всеми этими психологическими профилями.
— Собрано, конечно, и очень пухлое, — кивнул он. — Но твои ощущения тоже хотелось бы знать.
— Хорошо, тогда слушай. Алексия добрая, ласковая, нежная, отзывчивая и очень талантливая девушка. При этом красивая и целеустремлённая. А если учесть, в каком именно учебном заведении она получила среднее образование, можно добавить еще очень и очень многое. Мне иногда кажется, что я её просто не заслуживаю, особенно тогда, когда вспоминаю, что мне на ней никогда жениться не дадут. Если хочешь, чтобы я тебе помог наладить отношения с дочерью, с моей стороны можешь рассчитывать на полную поддержку.
— Договорились, — вздохнул он. — Но обещай, что ты ей про меня пока ничего говорить не будешь, а то реакцию Алексии при таком развитии событий предугадать будет трудно.
— Обещаю.
— И ещё, царевич… — колдун явно начал успокаиваться. — Как вообще так получилось, что моя дочь терпит присутствие Вяземской в одной постели с тобой? — Он изобразил некое подобие нормальной улыбки.
— В душе не @бу, Ваня, — развел я руками. — Как-то так получилось…
— Особенно на фоне того, что собой представляет эта твоя Вяземская. — Его улыбка стала шире. — Она же полная противоположность моей дочери.
— Что ты имеешь в виду? — Я сделал вид, что не понял его последние слова.
— То и имею, вынося за скобки ее военную службу, для которой нижеуказанное является в большей степени плюсом, а не минусом, и оставляя только личную жизнь. По моим первым впечатлениям, которые обычно меня не подводят, Вяземская резкая, слегка взбалмошная, мало с кем считающаяся отмороженная баба, способная подчиняться только мужчине, который намного сильнее неё. И когда так говорю, я не имею в виду физическую мощь, качество доспеха и другие физиологические особенности соответствующего мужского организма, а только силу духа. Понял меня, царевич?
— Понял, — кивнул я.
— Тебе же она подчиняется безоговорочно, хоть при этом и делает вид, что гуляет сама по себе.
— Может, дело в том, что вначале я был князем Пожарским, а потом стал великим князем Алексеем Александровичем? Короче, фамилия решает все проблемы, в том числе и с девушками?
Не стал я Ивану ничего говорить про особенности строения доспеха у членов рода Романовых, в силу которых нам был гарантирован бешеный успех у лиц противоположного пола.
— Брось, царевич! — отмахнулся колдун. — Ладно, будем считать это свершившимся фактом. Но как она с таким характером делит тебя с Алексей?