Каменная Мессалина
Шрифт:
– Еще страшней, еще безбрежней… – женщина захлопнула альбом и выключила торшер.
Одеяло простерлось над ней крылом из гусиного пуха. Глубины памяти извергли воспоминания о победе.
Это случилось через две недели после ее первого визита в салон. Моника провела уже четыре сеанса. Сразу после второго, когда она выкрасилась в статую, приехал муж, и в череде походов к Скульптору наступил перерыв. Муж вскоре уехал, и она сходила к маэстро еще дважды. Во время сессий тот был холоден и подчеркнуто вежлив. “Оставь надежду”.– читалось на его
Через пару дней после четвертого сеанса они встретились на каком-то рауте. Поскольку супруг находился в отлучке, женщина явилась туда одна. Она облачилась в великолепное черное платье с декольте, надела колье и лихаческим вихрем полетела, куда звала интуиция.
Моника приехала поздно. Гости уже рассыпались по залу в поисках бокала вина, лакомств и возможности флирта. Швейцар расплылся в улыбке перед запоздавшей красавицей. Сделав шаг по ковровой дорожке, женщина в недоумении остановилась: как, на нее никто не смотрит?
Наконец один пожилой господин, встревоженный хлопком двери, обернулся в сторону незнакомки, но уже не смог вернуться к собеседникам ни мысленно, ни физически, так и оставшись сопровождать Монику взглядом. Его соседи по столику устремили взоры туда же, и вскоре вся группа принялась отслеживать каждое движение шуршащей фигуры. Кто-то разинул рот с недожеванным бутербродом.
“Как падающие старухи”, – подумала Моника.
С каждым ее шагом число наблюдателей росло. Когда незнакомка достигла середины зала и оказалась напротив столика с бокалами вина, на нее смотрела половина приглашенных.
– Вам какого? – спросил официант, не замечая, что наливает в бокал сразу из двух бутылок.
– Пожалуйста, красного, – игриво ответила Моника.
Лишь только ее пальцы обвили ножку фужера, к столику устремились трое мужчин. Завязалась томная беседа. Увлеченная Скульптором, женщина не допускала и мысли о флирте. Она неловко отшучивалась – ее интеллект уступал красоте, хотя и был выше среднего. Наконец, все уколы были отбиты, ловеласы пристыжены. Нет, ей нужно домой!
< image l:href="#"/>Недотрога продефилировала к выходу и быстро нашла свою “Ауди”. Отворив дверь, она юркнула вовнутрь и попыталась завести двигатель… Безуспешно.
– Ну же!
Мотор заурчал, но тут же замолк. Моника выскочила наружу. Глаза хищнически обшаривали улицу в поисках такси. В этот момент пред ней выросли три неугомонных ловеласа и наперебой принялись предлагать подвезти. Красотка отказала нахалам. Те изобразили замешательство, чтобы вновь пойти на штурм, как вдруг на сцене возник Скульптор.
Маэстро был в темных брюках и белой рубашке с бабочкой. Аккуратно сложенный пиджак висел на предплечье. Спаситель был худ и подтянут. Седоватые кудри увенчивали голову с поджарым лицом.
– Возможно, я смогу вам помочь?
– Да, я была бы счастлива! –
Ловеласы расступились. Маэстро проводил натурщицу к своему авто и театрально распахнул перед ней дверцу. Моника опустилась на переднее сиденье.
Набирая скорость, машина мчалась по ночным улицам. Женщина молчала. Явилось желание спросить, откуда Скульптор знает дорогу.
Через четверть часа они увидели дом с лепниной.
– Прошу, – вымолвил маэстро, и Моника впервые уловила в его голосе минор.
Она принялась отстегивать ремень. Как нарочно, пряжка не поддавалась.
– Вы не могли бы помочь?
Скульптор склонился над ней и принялся извлекать металлический язычок из замка. Женщина томно вздохнула. Словно нарочно, маэстро долго копошился.
Когда проблема была решена, он попытался распрямиться, но ударился затылком о потолок. Скульптор не изрек ни звука. Его глаза встретились с глазами натурщицы. Их уста разделяли два сантиметра.
Прошла вечность. Моника наполнила воздухом полуобнаженную грудь и вновь опустила веки. Она ощутила прикосновение холодных губ. Это был порыв страсти, извержение вулкана. Жилистые руки легли ей на плечи, но не хваткой коршуна, как будет потом при первом свидании с Ботаником, а уверенно, по-хозяйски. Губы гуляли по лицу, шее, спустились ниже… Женщина страстно дышала. Ладони маэстро скользнули на разрез декольте. Моника вздрогнула. Скульптор резко развел руки – раздался звук рвущейся ткани. Салон машины огласил стон.
Авто мерно раскачивалось напротив парадного. Редкие прохожие бросали на него любопытные взгляды. Появился блюститель порядка, изыскивающий возможность получить взятку. Он удалился не солоно хлебавши.
Прошло полчаса. Сидя в креслах, любовники томно смотрели друг на друга. Платье Моники было разорвано, она, словно стесняясь, держала ладони на груди и что-то шептала.
– Мне мало, я хочу еще! – услышал Маэстро.
– Да, я хочу! Я хочу! – задыхаясь, женщина распахнула дверцу и, придерживая остатки одежды, устремилась к подъезду. Скульптор настиг ее в два прыжка, но слишком поздно, чтобы избежать непоправимого. Зализанная консьержка в сером пиджаке уже фотографировала полуобнаженную даму взглядом девочки-садистки, нашедшей, спрятавшегося под диваном котенка.
– Извините, а вы…
– Все хорошо, все хорошо! – пробормотала Моника и бросилась вверх по лестнице.
Любовник несся за ней. Поворот ключа – они ворвались в квартиру. Она заманивала его до самой спальни. Маэстро игриво преследовал. Поймав Монику у края постели, Скульптор поднял возлюбленную на руки и бережно опустил на покрывало. Супружеское ложе стало одром измены.
Глава 14
В которой наша героиня видит сны по Фрейду
В сладкой истоме Моника опустила веки – она лежала в той же постели. Три года, полных измены, словно канули в Лету. Память сохранила подробности безумной ночи – первой ночи со Скульптором. Подсказывала, где расстелились волосы (в какой-то момент их зажало матрасом), что щупали руки.