Каменное сердце

Лакфен

— Слышь, законсервированный!?Ты ещё не превратился в мясное рагу в своих железках? — Выкрикнул северянин, принимая более всадническую позу. — Зачем ты их таскаешь?

— А для чего ты думаешь придумали доспехи? Чтобы вместо котелка в них суп варить, а в шлеме чай заваривать. — Ответил Кайзер, разминая шею, делая глоток из глиняной бутылки. — Естественно для того чтобы как некоторых нудистов стрелой сразу не пробило. Хотя с таким слоем мышц и сала навряд ли одна пробьёт, если не будут стрелять из длинного лука. — Усмехнувшись он обернулся к северянину, который во всю, смотрел на него пилящим взглядом.

— Держи язык за зубами, пока сразу не превратился в мясное рагу, и я тебя не сварил в твоём же котелке, который ты с периодичностью носишь

на башке. — Северянин озлобился, но топор не применял, кажется он задумался о последствиях. — В добавок мы не переносим так легко палящее солнце как ты чёрный. — Сплюнув, он подъехал ближе к нам, не оборачиваясь на хмурый взгляд воина. — Ганзел когда там это чёртова граница? — Компаньон ещё смотрел в карту, периодически делая в ней пометки, и спустя около десяти минут обратил внимание на северянина.

— Почти подъехали. Проблема в том, что мы въехали на поле боя где гибли тысячи воинов и чем глубже зайдём, тем их будет больше. — Проговорил компаньон, пялясь на что-то торчащие из песчаной дюны, но спускаться не собирался.

— И чего же или кого должно стать больше? — Задал свой вопрос Бьёрн, пытаясь разглядеть точку, на которую смотрит компаньон.

— Мёртвых. — Проговорил Ганзел смотря равнодушным взглядом на северянина, который вернул бегающие глаза на него.

— Ты что? Боися мертвецов? Аха-ха-ха. — Подняв брови от удивления рассмеялся во всё горло. — Ты столько убивал, не знал, что ты боися трупов.

— У каждого свои страхи Бьёрн. Нечего тут смеяться, ведь не я избивал покойного парнишку за сказки. — Так же равнодушно проговорил Ганзел упоминая пещеру, после чего по коже пробежала дрожь, а северянин замолчал, нахмурившись сильнее пока в группе не настала гробовая тишина.

— Знаете. — Проговорил муирец, смотря на своего верблюда, северянин сразу обратил на него внимание, я после него. — Я знаю одну интересную легенду пустыни и старой империи которая была здесь.

— Опять очередная сказка не о чём. — Недовольно пробурчал Бьёрн смотря на муирца, который в свою очередь добродушна ему улыбнулся.

— И что за легенда? — Уже с любопытством спросил я. — Просто мы месяцем ранее уже побывали в одной «сказке» которая нам очень не понравилась. — Северянин сплюнул в песок скривив лицо и пошатываясь на верблюде смотрел куда-то в даль.

— Тогда слушайте. — Довольно сказал воин. — Давным-давно, от центра ближе к югу на перекресте юго-западного и юго-восточных графств. Располагался огромный город превосходящий Оазис в трое, а без жизненная пустыня была полностью в руках одного человека. Великой пустыней правил не менее великий человек, но жадный и горделивый. Он был императором и звали его Теньгу. Фамилию и предлог он отринул, назвав их грязными и порочными. Год за годом как он взошёл на трон, покорял не покорных ему графов и людей, имевшие права не соглашаться с ним, а его волей и армией был народ, который был готов пойти за своим императором хоть на край света. Причиной этому была его помощь бедствующим и уравновешение рангов между семьями, что не нравилось, как раз-таки высшим семьям. Многие его походы увенчивались успехом, и год за годом или годами, пустыня становилась частью его могущественного государства. Но не всё вечно и император тоже. Годы брали своё, забирая его молодость и острый ум. Теньгу боялся старости, а особенно смерти и в возрасте пятидесяти трёх лет, приказал своим бравым войнам и местных знахарей найти эликсир или снадобья то бессмертия, то молодости. Многие к нему приходили с отварами или амулетами, но императора не устраивали такие шутки и множество людей были казнены на плахе.

— Старость не радость. — С улыбкой проговорил Ганзел слушая историю.

— Так вот. Во дворец пришёл странник из-за горного хребта не дающий узнать, что за дивный мир располагается за теми горами и услышав, что император ищет бессмертия предложил ему один вариант. — Почесав нос Кайзер глотнул воды из бутылки.

— И что за вариант? — Любопытно спросил я.

— Он дал ему камень, напоминавший человеческое

сердце которое бьётся в груди. Но странное было это было множество глаз и ртов на нём разбросанные повсюду. — Закупорив бутылку повесил на пояс. — А следом он сказал Теньгу следующее: «В этом сердце заключается ваше бессмертие, но в жертву вы должны принести триста женщин, триста мужчин и сто детей, а в центре стать самому с сердцем». — На моём лице было удивление, ради чего такие жертвы. — Императору не понравилось такое, и он приказал казнить странника, но тот таинственным образом исчез. Ещё пять лет император искал способ омолодится, но до тех пор, пока его не свалила хворь и уже на пике отчаяния он отдал приказ привести в одно место триста мужчин, женщин и сто детей. Солдаты сделали так, и вскоре множество трупов украшала двор в залитой кровью плитке внутри дворца, но как говорится в легенде император, увидев, что сделал, умер на месте схватившись за сердце сожалея об этом, а каменное сердце затерялась среди мёртвых. — Натянув сильней куфию прикрывая лицо от дующего ветра. — Вот такая вот легенда.

— Что за бредни! Какое бессмертие? Какое каменное сердце? Одна чушь. — Проговорил северянин, смотря на муирца. — Тогда эта таинственная магия должна была сработать и оживить старика. Разве не так? — Задал довольно интересный вопрос Бьёрн, на который воин задумался.

— И правда. Но это всего лишь легенда и возможно мы скора пройдём руины старого города императора, погребённого под песками великой пустыни. Этой истории четыре столетия. — Довольно древняя история, но как огромный город мог уйти под пески и куда делись все его жители. Вот интересный вопрос. — Не придавай полу лысый этому значения. Всего лишь сказка. — Пожав плечами он продолжал смотреть в перёд.

— Чёрножопая мартышка. — Открыв фляжку сделал из неё последний глоток. — Да чтоб вас всех! Ненавижу эту пустыню! — Метнув фляжку куда-то далеко в дюну, потянулся за второй.

— Ты бы меньше пил воду. А то до конца и правда не протянешь. — Проговорил Ганзел делая новые пометки на карте. — Мы через пять часов только пересечём границу, а солнце уже начинает садиться. В пустыне ночи довольно холодные. — Свернув карту, положил обратно в футляр к остальным, записывая что-то в походной тетради.

— Ганзел. — Тот обернул на меня голову. — А что за тетрадь у тебя и что-ты в ней постоянно записывает или зарисовываешь? — Тот почесал рыжую бороду и поставив точку в конце предложения убрал её в сумку.

— Эта тетрадь, мой личный дневник. Где я делаю заметки, записи или рисую эскизы красивых мест или довольно интересных, с комментариями к ним и где они располагаются. — Буря продолжала усиливаться, накрывая нас песком. — Довольно удобно записывать мысли, а не держать себе. Когда ни будь сам поймёшь это. — Улыбнувшись и натянув по самый нос платок поднял руку останавливая нашу группу. — Стоп! Буря усиливается, и думаю не скора закончится. Приготовьте палатке которые выдала нам стража, разобьём лагерь пока ветер ещё не стал сильнее.

Спустившись с верблюдом на более ровную поверхность и найдя более грубую почву, забили туда деревянные колья, натягивая палатки не далеко друг от друга. Буря усилилась как спустя двадцать минут мы натянули палатки и сидели в каждый в своей. Валяясь на разложенной кушетке, слушал сильное дуновение ветра, за палаткой уже стемнело довольно быстро, а масляная лампа окутывала палатку светом, спасая от тьмы. Легенда, которую рассказал Кайзер довольна интересная, а вот каменное сердце сильно смущает. Но нечего сейчас думать об сказках и легендах. Мы должны как-то пробраться в «Песчаный склеп», граф нас не пустит, а военные действия вокруг крепости просто так к ней не подпустят. Что же делать? Идти через реку и пробираться сквозь катакомбы под городом? А они вообще там есть? Хотя, наверное, они там присутствуют. Почесав затылок, и прикрыв глаз ладонью смотрел в потолок, а следом на вход где появилась тень. Достав меч, я приготовился атаковать, но мои опасения развеялись, когда на пороге показалась рыжая голова.