Каменное сердце
Шрифт:
— Ты не должна была говорить об этом, раз дала Софи слово, — сказала Мария, ощутив внезапное желание повидаться с матерью. Услышав об эгоистичной реакции Хэлли, она, как в детстве, захотела защитить сестру. Даже несчастье, случившееся с дочерью, их мать восприняла как проявление пренебрежения по отношению к себе.
— Ладно, — произнесла Мария. — Поехали, поговорим с моей матерью.
— Когда я была маленькая, — начала Хэлли, — я все время бегала по нашему цветнику; папа говорил, что георгины меня прямо-таки притягивали. — Стоя у кухонной
— Наверное, ты была очень хорошенькая, — с выверенной долей иронии заметила Нелл. Мария знала, как сильно Нелл любит Хэлли. Детьми Мария, Софи и Питер не знали правды о родителях Нелл. Днем они всегда были трезвыми, поэтому Мария и Софи завидовали подруге — ее мать сидела дома, вязала свитера, пекла пироги и учила их делать маски на волосы из пива или майонеза. Нелл же мечтала о такой матери, как Хэлли, с ее внешностью голливудской звезды, романтическим вдовством, большим домом на берегу Белл, с ее непрактичностью, благодаря которой они воспринимали ее скорее как сверстницу, а не как мать.
— Папа говорил, что я и роста была такого же, как цветы. Он вставал повыше и смотрел, как моя головка порхает по всему саду. — Хэлли остановилась, прочистила горло и бросила на Марию пристальный взгляд.
— Я слышала, ты на лодке катаешься, — сказала Хэлли.
— Только один раз, — ответила Мария, откинувшись на спинку стула. Тон матери был крайне неодобрительным.
— Не забывай: это маленький город, а ты — разведенная женщина. Ты же не хочешь, чтобы пошли сплетни.
— О том, что Дункан Мердок прокатил меня на лодке? Кстати, а тебе кто сказал?
— Джинджер Тэлискер наблюдала за птицами в заповеднике Лавкрафта и видела, как ты забралась к нему в лодку и вы куда-то уплыли. Ты знаешь, что он женат?
— Не беспокойся, знаю, — ответила Мария, занимая оборонительную позицию.
— Но брак неудачный, — вмешалась Нелл. — Алисия как-то сказала Софи, что они собираются разводиться.
— Ничего себе, — произнесла Мария, ощутив неожиданную дрожь. Интересно, почему Дункан сам не рассказал ей об этом?
— И все же я повторяю, — говорила Хэлли, — это маленький город, и людям все любопытно. Могу поспорить, что Джинджер уже рассказала пяти-шести приятельницам, а они разнесут всем, что тебя с ним чуть ли не в постели застукали. Многим будет приятно очернить тебя, а заодно и всех нас. Ты знаешь, что я имею в виду.
— Не беспокойся, — ответила Мария. — После того как я куплю лодку, ноги моей больше не будет в мастерской Дункана Мердока.
— Прекрасно, — вырвалось у Хэлли. — Все равно он не в твоем вкусе.
— Мы хотели поговорить с тобой о Софи, — резко сказала Мария. Она знала, что, по мнению Хэлли, человек «в ее вкусе» — это Альдо или кто-то похожий на него: обходительный, талантливый, прославленный — отблеск его славы должен был падать и на их семью. Уж точно не простая домохозяйка, вроде
— А что с ней такое? — спросила Хэлли, нахмурившись.
— Гордон бьет ее. Я сама видела.
Зная о таланте Хэлли видеть вещи не такими, какие они есть, а такими, как ей нравится, Мария говорила прямо.
— Это смешно! Что ты могла видеть?
Понимая, какую тяжелую новость она собирается сообщить, Мария внезапно почувствовала к матери нежность.
— Тебе лучше сесть.
Взяв Хэлли за руку, Нелл проводила ее к кухонному столу. Они трое сели полукругом; рядом, на полу, играл Энди.
— Это случилось после того ужина, когда мы все собрались у них, — начала свой рассказ Мария. — Я уехала, но потом решила вернуться, не важно почему… Они были в спальне. Я слышала, как Гордон говорил о ее похоронах, о том, как он будет развеивать по ветру ее пепел. На шее у Софи была удавка.
Не поднимая глаз, Хэлли ожесточенно затрясла головой.
— Это не наше дело, — сказала она. — Чем бы двое ни занимались в спальне, это никого не касается.
Мария хотела было взять Хэлли за руку, но она отстранилась.
— Мама, я видела синяки.
— Гордон не мог этого сделать, — протестовала Хэлли.
— Ты в последнее время видела Софи без водолазки или шарфа на шее? — мягким тоном спросила Нелл.
— Между прочим, мы вчера с ней встречались. Отлично провели время в Блэквуде, ходили по магазинам, а потом пообедали, — сказала Хэлли, обходя заданный вопрос.
— Я беспокоюсь о Саймоне и Фло, мама, — заметила Мария. — На прошлой неделе в библиотеке Софи очень жестоко обошлась с Фло. И оба ребенка видели, что происходило в ту ночь.
— Гордон — замечательный зять! — воскликнула Хэлли. — Он никогда не сделал бы ничего подобного.
«Не замечательный отец, не замечательный муж, но замечательный зять», — отметила про себя Мария, загораясь ненавистью к матери. Она готова сохранить свое представление о Литтлфильдах (ветви семейства Дарков, между прочим) как о счастливой семье любой ценой, даже отказав в помощи Софи.
— Он — чудовище, — с трудом выговорила Мария. Слезы душили ее. — То, как он издевается над ней, просто ужасно. Софи никогда не будет прежней после всего этого. Она умрет или… превратится в зомби. Да она уже зомби. Она лжет, ворует, и все для того, чтобы купить ему икру. Она думает только о том, как угодить мужу.
— А ты хотя бы знаешь, как Гордон помогал ей, когда у нее был выкидыш? — взвизгнула Хэлли. — Он все время был с ней, а потом взял ребенка, всего в крови, и вынес из дома, чтобы похоронить в саду. — Теперь Хэлли всхлипывала. — Прости, Нелл. Я знаю, ты просила меня не говорить ей, но я призналась Софи, что все знаю. И слава богу, что сказала. Иначе она могла никогда не рассказать мне об этом.
— Рассказать о чем? — поинтересовалась Нелл.
— Что это была девочка. Они собирались назвать ее Хэтауэй — Хэлли, как меня.