Каменный леопард
Шрифт:
«Я скажу вам!» Ответил чрезвычайно широкоплечий, одетый в форму и украшенный медалью маршал Грегори Прачко. Прачко очень не любил непрактичных интеллектуалов и особенно не любил Николая Суслова. — Их высадят в Тулоне и Марселе, как только Флориан объявит в Москве о договоре. Дата его визита — 23 декабря — была выбрана тщательно. На свое знаменитое Рождество все министры правительства запада уходят в отпуск, поэтому они не будут сидеть за своими столами, чтобы быстро реагировать…
Куда пойдут войска? Суслов настаивал.
«Конечно, до границы с Германией по Рейну! Когда он встанет рождественским утром, чтобы открыть свои
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Префект полиции Парижа
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Это знает любой опытный милиционер: можно оцепить участок, поставить блокпосты, и три раза из четырех опоздать. Грубер выставил оцепление и не поймал ничего, кроме разгневанных автомобилистов и водителей грузовиков. «Мерседес», взятый напрокат в Келе, неделю спустя нашли в роще на краю Шварцвальда. Четверым из шести полицейских, которые выходили из грузовика, когда взорвался бензовоз, повезло; большая часть взрыва пошла в обратном направлении, проходя через открытые поля. Двое других полицейских получили сильные ожоги, один из них получил ранения первой степени, которые впоследствии потребовали пластической операции. Водитель бензовоза скончался от выхлопных газов, заполнивших его кабину, прежде чем ему удалось скрыться.
Ланц и Грубер обыскали дом Воля в поисках военного дневника, который видел Леннокс, и не нашли следов ни дневника, ни рукописи. Мертвое тело Бруннера было доставлено в полицейский морг, и при осмотре его одежды и содержимого карманов было обнаружено очень немногое. У него была крупная сумма денег — две тысячи немецких марок — и французское удостоверение личности на имя Эмиля Боннара. — Которое, несомненно, окажется фальшивкой, — заметил Грубер. Под своей немецкой шляпой и пальто Бруннер был одет во французский костюм и нижнее белье. Кроме этого, мало что можно было доказать, кем он был на самом деле, пока не появились предварительные результаты медицинского освидетельствования.
«Мой коллега придумал кое-что интересное», — сообщил судмедэксперт Груберу, который сидел в номере отеля и ужинал с главой БНД и Ленноксом. «Он зубной техник, и, по его словам, стоматологические работы и пломбирование зубов точно производились в Восточной Европе — вероятно, в России…»
Ланц позвонил Марку Греллю прямо из штаб-квартиры полиции во Фрайбурге. Строго говоря, любой такой звонок должен был быть сделан Сюре, но хотя Ланц хорошо знал Грелля и доверял его осмотрительности, он не любил и не доверял Генеральному директору, который был начальником комиссара Сюше. Как объяснил Ланц Греллю, у него было две причины сообщить ему об этом событии. Убийца, которого застрелил Леннокс, — а Ланц старался ни в коем случае не упоминать об этом англичанине, — путешествовал с французскими газетами на имя Эмиля Боннара. Кроме того, — и здесь Ланц снова осторожно сформулировал это, — у него были основания полагать, что коммандос недавно прибыл из Франции и вполне мог повторно пересечь границу обратно в эту страну…
«У
— Да, — твердо ответил Ланц. — Не вдаваясь в подробности, я в этом почти уверен. И, возможно, было бы полезно, если бы мы оба поддерживали связь…
Грелль только что положил трубку, когда Буассо вошел в его кабинет с обычным докладом.
«Только что звонил Лесаж. Этот алжирский террорист, Абу Бенефейка, все еще прячется в заброшенном многоквартирном доме в Гут-д» Ор. Пока никаких признаков того, что его приятели придут забрать его. Оставляем его бродить?
«Продолжить наблюдение…» Грелль откусил бутерброд, которым ему предстояло довольствоваться ужином. Обычно он обедал в Chez Benoit, эксклюзивном маленьком ресторанчике в старом районе Les Halles, где столик нужно было звать по телефону; он начал скучать по этому месту. «Мне только что звонил Петер Ланц из немецкой БНД, — сообщил он Буассо. «Он играл очень осторожно, но каким-то образом он узнал, что за дело берется советский спецназовец. Сегодня вечером во Фрайбурге убили бывшего офицера абвера. Он сделал паузу. «Человека из Абвера звали Дитер Воль…
«Одно из трех имен в списке Ласалля…»
«Точно. Так что теперь похоже, что этот коммандос был послан с явной целью уничтожить всех в этом списке — и они сделали это, ради бога. Все проспекты, по которым мы могли бы увидеть хоть немного света, закрыты…»
— Слежка за Роже Данчином и Аленом Бланом ничего не дает?
«Ничего…» Префект нахмурился, когда зазвонил его телефон. Он посмотрел на часы. 22:00. Лишь недавно вернувшись из своего полета в Марсель, когда он сопровождал президента, пока тот произносил свою самую ожесточенную антиамериканскую тираду, Грелль чувствовал себя очень усталым. Кто, черт возьми, это может быть в такой час? Он поднял трубку, проглотив последний сэндвич. Это был Ален Блан.
— Нет, министр, — заверил его Грелль. «Я пока не обнаружил никакой связи между президентом и Люси Дево… Теперь мы знаем, что ее отцом был Альбер Камор, богатый биржевой маклер, который умер несколько месяцев назад и оставил ей свою квартиру на площади Вогезов… Нет, мы больше ничего не знаем… Да, она должна была быть незаконнорожденной… Нет, никакой связи с Елисейским дворцом…
Грелль пожал плечами и положил трубку. (Он беспокоится о скандале, о том самом. Как я уже говорил, все пути кажутся нам закрытыми, так что все, на что мы можем надеяться еще раз, это неожиданный разрыв. И все же, Буассо, я чувствую, что где-то я что-то упускаю из виду что-то у меня под носом…»
«Что-то связанное с коммандос? Между прочим, мы можем также отменить тревогу по поводу человека, застреленного немецкой полицией во Фрайбурге. Ланц дал вам имя?
Грелль сверился с блокнотом. — Эмиль Боннар, — ответил он. «И я не думаю, что мы когда-нибудь увидим двух других мужчин — Дюваля и Ламберта. Они сделали свою работу. Они никогда не вернутся во Францию.
Карел Ванек и Антонин Лански подошли к контрольно-пропускному пункту, чтобы вернуться во Францию на следующее утро, в среду, 22 декабря, что было крайним днем, который Борисов дал им в Таборе для выполнения своей миссии. Они направлялись к Аннет Дево. К стойке паспортного контроля они подошли порознь, между ними было полдюжины человек, и Ванек явился на досмотр первым.