Каменный пояс, 1976
Шрифт:
Постепенно дошла очередь и до Володи Кирюшина.
Тот встал, беспомощно завертел головой, глянул на Юрия Алексеевича, словно искал поддержки.
Леденев улыбался.
— Мы… в общем, — проговорил Кирюшин. — Юрий Алексеевич и я… словом… Вместе!
— Нельзя ли пояснее, — недовольно поморщился Корда. — Что значит «вместе»?
Юрий Алексеевич, продолжая улыбаться, поднялся со стула, успокаивающе повел рукой в сторону Кирюшина.
— Володя прав, — сказал Леденев. — Мы вдвоем выработали ряд мер, которые хотим вам предложить. Кстати, тут больше от Володиных идей, нежели от
— Мы ведь все вместе придумали, Юрий Алексеевич, — взволнованно сказал Кирюшин, — но ведь только после того, как вы… Без вас бы я и не додумался!
— Хорошо, Володя, хорошо… Разве в этом суть? Пусть товарищи послушают тебя, учись излагать свои соображения перед коллективом. Начинай рассказывать о нашей задумке, а будет в сем надобность, я тебе помогу.
Кирюшин, откашлялся, подтянулся и, едва отвернувшись от пытливого взгляда Корды, не смущал чтоб, заговорил.
«Никель, — подумал Леденев, — сколько лет моя судьба связана с этим металлом… Вроде бы ничего общего по роду работы с цветной металлургией не имею, а сколько раз приходилось быть причастным и к созданию его, никеля, производства и к разрушению тоже. И вот снова — никель…»
Он сидел в малом зале трубежского Дворца культуры, где инженер Кравченко читал лекцию о серебристо-белом металле, значащемся в периодической системе элементов Менделеева под номером 28, тугоплавком, твердом и не изменяющемся на воздухе. Леденев слушал лекцию и вспоминал про давнишнюю операцию, которую провел во время войны на севере отряд капитан-лейтенанта Бирюкова, где молодым еще служил тогда в звании старшины первой статьи.
«Веселенькое было дельце, — усмехнулся Юрий Алексеевич, — как нас тогда прозвали фрицы? Ах да! Призраки Лапландии… Призраки Лапландии! Мистическое имечко, конечно, а звучит, это точно».
Лектор меж тем перешел к проблеме, которая в годы второй мировой войны возникла перед фашистской Германией.
— Тогда никель стал для Германии крайне дефицитным металлом. Горючее из нефти можно было хоть чем-то заменить, и немцы разработали технологию получения его из двух материалов. Никель же — незаменим. А без него — нет брони. Без брони нет танков.
Природа обделила Германию никелем. Незначительные запасы его — лишь в долине реки Рейн. Этот металл Германия получала из Канады.
Началась война, и канадский никель был утрачен для «третьего рейха». Гитлеровские войска захватили Грецию, а вместе с нею и местные никелевые рудники. Вассальная Финляндия открыла для немцев рудники на Полярном Севере, в районе Петсамо. Там работали заключенные и военнопленные. Целый эсэсовский корпус обеспечивал охрану рудников и гарантировал бесперебойную добычу красного никелевого колчедана и отправку его в Германию на металлургические заводы.
«Очень хорошо помню этих краснорожих головорезов, которые охраняли комбинат в Петсамо, — мысленно сказал себе Юрий Алексеевич. — С одним из них я сплоховал, он и ткнул мне нож в лодыжку перед тем, как отправиться в Валгаллу, тевтонский рай-преисподнюю».
Нож тогда проткнул лишь мякоть, и не глубоко, но хлопот Леденеву
— Когда советские танки Т-34 появились на полях сражений, немецкие специалисты были поражены неуязвимостью их брони, — продолжал говорить инженер Кравченко. — По приказу из Берлина первый же захваченный танк Т-34 был доставлен в Германию. Здесь за него взялись химики. Производя анализы, они установили, что русская броня содержит большой процент никеля, что и делает ее сверхпрочной.
Хроническая нехватка никеля привела к тому, что к 1944 году имперские военные заводы вынуждены были изготовлять танковую броню повышенной толщины, до 165 миллиметров. В этой броне вместо требовавшихся двух-трех процентов никеля содержалось один-полтора. Такая броня была хрупкой, и «тигры», «пантеры», «фердинанды», одетые в нее, оказывались тяжелее и слабее советских танков и самоходок.
Да, об этом обо всем хорошо было известно Юрию Алексеевичу. Собственно, тема лекции интересовала его меньше, нежели сам лектор, инженер Кравченко, автор крупнейшего открытия, которое едва не попало — может быть, и попало? — в руки врага. Леденев еще не разговаривал с Кравченко и решил воспользоваться посещением лекции на тему: «Что такое никель?»
Логика, манера держаться на сцене, умение заинтересовать слушателя — все это нравилось в инженере Кравченко Юрию Алексеевичу.
«Интуиция спит, — усмехнулся он. — Не получает извне никакой подходящей информации…»
Лектор принялся рассказывать, как было организовано в военные годы производство никеля в Советском Союзе, а Юрий Алексеевич мысленно перенесся в те времена, когда германская военная промышленность издала панический вопль:
«Никель и никель! Больше никеля! Любой ценой!»
Этот вопль был услышан в рейхсканцелярии, и ведомство Гиммлера получило указание фюрера взять никелевую проблему под особый контроль.
Помимо европейских источников решено было добывать никель через немецкую агентуру на Северо-Американском континенте. Пятая колонна Германии в Штатах и Канаде не гнушалась даже сбором никелевых монет, часть которых переплавлялась в слитки, а часть в первозданном виде, вместе с серебристыми брусками переправлялась в рейх.
Тщательно был продуман маршрут таких транспортов. Никель отправляли в нейтральные латиноамериканские государства на обычных судах. В условленном месте открытого моря их ждали подводные лодки специального назначения. С лодок снимали торпедные аппараты и боевое снаряжение, чтоб они могли побольше взять никелевых брусков.
Но этот канал был вскоре пресечен. Один за другим взрывались подводные транспорты в Атлантическом океане, вскоре после того, как они, приняв груз, брали курс к берегам фатерлянда.
Тщетно пыталась гитлеровская контрразведывательная служба раскрыть подоплеку этих взрывов, и после потери значительного количества субмарин было решено отказаться от этих операций.
Уже в послевоенные годы Леденева, ставшего своего рода «спецом» по никелевым делам, особенно когда он отличился в деле по срыву операции против комбината Поморскникель, познакомили с деятельностью разведчика, работавшего в латиноамериканских странах под псевдонимом «Янус».