Камеристка
Шрифт:
А вот я за многое злилась на короля. Я догадывалась, нет, я знала, что сегодня Жюльен Лагранж лишился жизни, совершенно бессмысленно, как и многие другие. Сегодняшний день ускорил конец монархии во Франции. Законодательное собрание лишило короля исполнительной власти. Это значило, что и спор о праве вето для Людовика закончился. Выплаты королевскому дому прекратились, и на 20 сентября 1792 года был созван новый Национальный конвент, который в будущем должен был править молодой республикой.
Первым королевским родом во Франции были Капетинги, [72]
Она состояла из двух башен разной высоты; семью Капет поселили в меньшей. Помещения были маленькие и узкие, с низкими потолками, в них пахло гнилью и водились насекомые. Черные тараканы разгуливали по заплесневевшим стенам, большие пауки плели по углам свои паутины, а в коридорах резвились крысы.
72
Капетинги — династия французских королей, представители которой правили с 987-го по 1328-й, а по боковым линиям до 1848 года. В истории французского государства — третья по счету династия после Меровингов и Каролингов. Первым королем династии был парижский граф Гуго Капет, которого королевские вассалы избрали королем после смерти бездетного Людовика V. От его прозвища «Капет», точное значение которого утрачено, династия и получила свое имя.
Но наружные стены были три метра толщиной и защитили бы своих жильцов, если бы парижская чернь снова атаковала их.
Администрация города предоставила восемь полицейских, которые должны были охранять первый этаж. В башне имелось четыре этажа, на каждом стояли посты солдат, а один представитель городской администрации постоянно находился при короле. После того как чиновник и солдаты пожаловались на условия работы, через несколько дней принцессу де Ламбаль, мадам Турнель и ее дочь, а также некоторых слуг разместили в другом месте. Для оставшихся положение стало более сносным. Еще через несколько дней Париж даже предоставил своему знатному пленнику некоторую роскошь.
— Наверное, хотят показать загранице, что не все революционеры — изверги, — пошутила мадам дю Плесси, узнав о том, что Капетам снова предоставили апанаж. [73] Кроме того, заключенным приказали подавать несколько раз в день еду.
— Так никто не сможет сказать, что мы, свободные граждане Франции, оставили нашего бывшего короля подыхать с голоду, — высокомерно заметил часовой, которого я об этом спросила. — Лучше мы его будем кормить, пока он не лопнет.
73
Содержание, представлявшееся некоронованным членам королевской семьи (Прим. пер.).
Меня очень удивило, как смогла королева — ею она останется для меня навсегда — за короткое время превратить жалкую маленькую комнатку в башне в уютное помещение. В качестве основного цвета она выбрала бодрый небесно-синий для обоев, занавесов и ковров; диван и несколько кресел она велела сделать в сияющем королевском синем
Так как вся одежда и предметы обстановки погибли в Тюильри, Мария-Антуанетта заказала новый гардероб, а также разные бытовые вещи. Городская администрация Парижа изъявила готовность возместить до определенного размера потерю личных вещей.
Мария-Антуанетта каждый день твердо рассчитывала на то, что увидит, как ее бывшие соотечественники с союзниками-пруссаками вступают в столицу. Она рассказывала мадам дю Плесси свои сны: «Я отчетливо вижу, как союзники стоят лагерем под Вердуном, на следующий день они уже в другом месте, а вскоре стягивают кольцо осады вокруг Лилля».
В последнюю неделю августа союзники заняли Вердун. Уже 2 сентября 1792 года город капитулировал, а на следующий день герцог Брауншвейгский шел маршем на Париж. Значит, королева была, наверное, права.
Однако в Париже последовала беспримерная кровавая оргия, продолжавшаяся пять дней.
— Мой кузен, маркиз де Сад, вот кто получил бы настоящее удовольствие, — предположила моя госпожа, когда ей рассказали о так называемых «народных судах», которые, чтобы сэкономить время, выносили приговоры целым группам заключенных. Так как в Париже не было столько палачей, палачами поспешно назначали каких-то мясников, которые теперь совершали казни.
«Друг народа» писал: «Сотни вражеских священников, которые не принесли клятву, кончали жизнь от руки народных палачей. И то, что еще осталось от швейцарской гвардии, будет уничтожено таким же образом».
С заключенными в женской тюрьме Сальпетриер расправились быстро. Нам, мадам Турнель, моей госпоже и мне, несказанно повезло, но принцессе де Ламбаль, которая отказалась проклинать королеву и плевать на ее портрет, пришлось принять ужасную смерть. Эту благородную даму представили народному суду и велели разрубить буквально на куски. Трупу отрезали голову и груди, и понесли эти части тела, насадив их на пики, к Тамплю, где держали их перед окном в башне королевы.
Увидев истекающие кровью разорванные останки своей самой любимой подруги, королева упала в обморок. Эти ужасные действия, развязанные новой волной ненависти к Людовику XVI, его жене и сторонникам, позже должны были войти в историю как «сентябрьские убийства».
Законодательное собрание самораспустилось, как уже объявляли, 20 сентября и освободило место для нового правительства, так называемого Конвента. Первым официальным действием его было провозглашение 20 сентября 1792 года первым днем нового летоисчисления.
— Следовательно, можно предположить, что господа приравнивают ужасные дни убийств к рождению Христа, — ужаснулась графиня дю Плесси.
Теперь мы писали первый славный год Французской республики.
Глава сто шестая
Мадам Турнель и ее дочь, мадам дю Плесси, нескольких камеристок, в том числе и меня, а также мадам Кампан перевели в женскую тюрьму Сальпетриер, чтобы создать больше мест в Тампле для элитных заключенных. Из конторы надзирателя сделали временный зал заседаний суда, а во дворе заключенных сгоняли, как стадо баранов. Как пьяницы среди нас находились, так и благородные дамы и честные слуги. Один надзиратель заверил мадам Турнель, что позаботится, чтобы с ее молоденькой дочерью не случилось ничего дурного.