Камеристка
Шрифт:
— Ты говоришь без обиняков, малышка. Кто тебе сказал, что я это делаю? Я почтенная акушерка, помогаю детям появляться на свет.
— Конечно, мадам. Об этом я и говорю. Вы должны помочь и моему появиться на свет, только немного раньше, чем предусмотрено природой. И поэтому я вас спрашиваю, как вы намерены действовать.
Тетушку Эрнестину, казалось, несколько удивил мой грубый тон. Она подошла к столу, вытащила ящик и широким жестом указала на его содержимое — множество игл, маленьких палочек и крючков, пинцетов и щипцов. Некоторые были изогнуты, а на большинстве прилипли остатки крови.
— Здесь,
Когда я ко всему прочему увидела еще и коричнево-красные пятна на стене, меня затошнило. Я давилась, и меня едва не вырвало.
— Ну, юная дама, в вашем состоянии сомнения, похоже, нет, — хрипло засмеялась она. После чего я еще смогла произнести: «Спасибо, мадам, большое спасибо», прежде чем повернулась, чтобы покинуть это ужасное место. Лучше я произведу на свет нежеланное дитя, чем вверю себя в руки этой женщины.
— Эй, в чем дело? — прокаркала мне вслед эта «спасительница».
— Мне просто нужно еще подумать, мадам. — Между тем я уже была на лестнице.
— Думай, но не слишком долго, крошка, иначе может быть поздно, — хихикнула тетушка Эрнестина. Я поспешила поскорее убраться.
Я решила довериться моей госпоже. Я не могла себе представить, что дамы ходят к такой грязной ведьме.
— Почему ты не пришла сразу ко мне, моя дорогая? — укоризненно спросила графиня. Она подошла к своему письменному столу и протянула мне листок с рекомендацией для «мудрой» женщины.
— Она знает больше любого врача. — И мадам дю Плесси объяснила мне путь к мадам Онорине, которая жила вблизи церкви Святой Женевьевы, покровительницы Парижа, имела представительный бюргерский дом.
На мой стук дверь открыла хорошенькая служанка. Она взяла мою рекомендацию и попросила подождать, пока передаст письмо мадам.
Вскоре меня приняла пожилая дама. Сначала она поинтересовалась, как чувствует себя моя госпожа, потом захотела знать, когда у меня в последний раз были мои дни и когда точно «это» могло произойти. После она осмотрела мои груди и обследовала живот на сверкающей чистотой кушетке в прилично меблированной комнате с чистым полом и белеными стенами.
Я почувствовала полное доверие к этой женщине, которая, прежде чем заняться мною, долго мыла и без того чистые руки в миске с раствором щелока, [17] а потом вытерла их белым чистейшим полотенцем.
— Чистота очень важна, — пояснила она, — иначе можно получить лихорадку и заражение крови, а этого нам совершенно не нужно.
Она осторожно просунула палец мне во влагалище и ощупала матку.
— К сожалению, закона чистоты не придерживаются даже господа доктора. Они смеются над этим, как будто вымыть руки — позор. Я считаю, что из-за этого они многих женщин при родах доводят до смерти.
17
Щелок — раствор древесной золы в воде; обладает сильнощелочной реакций.
Я с дрожью и отвращением вспомнила тетушку Эрнестину.
Затем она объяснила мне, как будет действовать, и достала из ящика мешочек из тонкого, как паутина, шелка.
— Этот
Мадам Онорина накрыла меня белой простыней и предложила мне стакан лимонада, прежде чем принялась готовить мне мешочек.
— Часто женщины приходят ко мне лишь тогда, когда сами или какая-нибудь неопытная личность уже пошуровала там острым предметом — самое плохое, что только можно сделать, потому что это приводит к внутренним повреждениям. В этом случае в мешочек добавляются еще ромашка и ноготки для скорейшего заживления ран. Кроме того, я еще всегда кладу немного белладонны против болей при выходе плода. Схватки, которые выталкивают плод, почти так же болезненны, как и при обычных родах.
— Сколько длится все лечение? — спросила я.
— После введения мешочка вам придется полежать здесь несколько часов. Тем временем можете почитать роман, мадемуазель. У меня для этой цели тут есть несколько — развлекательное чтиво, прогоняющее мрачные мысли. Часа через три-четыре придут первые схватки. Сначала нерегулярные, потом через равные, все более короткие промежутки времени и, наконец, наступят настоящие, и тогда вскоре все будет закончено. Я дам вам тогда снотворное, вы переночуете у меня, а завтра для вас начнется другая жизнь.
Так все и случилось. После выхода последа мадам Онорина тщательно вымыла меня, дала мне указания, как себя вести «в плане гигиены», и, выпив бокал красного вина для восстановления сил, я поехала в наемном экипаже назад к мадам дю Плесси.
Я чувствовала себя превосходно. Все прошло так гладко, что мне не пришлось принять любезное предложение мадам Онорины переночевать в ее доме.
— Как вы себя чувствуете, мое бедное дитя? — озабоченно осведомилась мадам дю Плесси. — Вы выглядите довольно бледной.
— Я чувствую себя очень хорошо, мадам, только немного устала. Но мне станет лучше, если мадам снова станет обращаться ко мне на ты, как раньше.
Этим вечером, когда я лежала в своей постели, я снова после долгого перерыва помолилась. Это была молитва благодарности; мадам Онорина являлась божьим даром для всех женщин, попавших в беду.
Глава девятнадцатая
Идея «просвещения» принесла свои плоды. Даже низшие слои общества между тем стали чувствительно реагировать на то, что дворяне и клир [18] относятся к ним как к низшим существам. Высокие господа в целом пренебрегали своими слугами, в присутствии которых они совсем не стеснялись. Они обнажались перед ними, портили воздух, справляли нужду, даже совокуплялись.
18
Клир (досл. жребий) — в христианстве духовенство как особое сословие церкви, отличное от мирян.