Камешек в сапоге
Шрифт:
Мои бравые команды: «Носочек тянем!» или «Нога должна поднимается по пояс!», поначалу вызывали у некоторых оторопь и искреннее недоумение.
Юлькино: «Зачем скажите такой мне такой дебилизм?». Получила от меня всеобъемлющий ответ: «Положено». Её: «Зачем»» и «Почему?» так и остались без ответа как у любого новобранца.
Мы потихоньку втягивались в армейскую жизнь. Перезнакомились и иногда даже успевали поболтать перед сном. Расписание было «прикольным». Восемнадцать часов занятий, час свободное время, пять часов сон. Сейчас на общих занятиях
Нас поселили в казарме. Да. В обычной такой казарме. На тумбочке стоял дневальный. Видимо вечный. Скорее всего робот, одетый в камуфляж и в глухом тонированном тактическом шлеме. Он подавал команды, когда входил сержант или лейтенант Стаг. Вторая черная «тушка» оказалась лейтенантом.
Я не требовал никаких объяснений происходящему, хотя тоже не все понимал. Чика во время строевой зачем-то, решил повозмущаться, сим бессмысленным действом. После чего первым моментально станцевал «Ламбаду», после разряда прилетевшего от лейтенанта Стага. Я не стал его останавливать, памятуя армейскую мудрость: «Не доходит через голову — дойдет через ноги».
Но вот за каким… мне понадобилось уточнить, что ж это за хрень?! Уточнил… Раз!!! И я моментально присоединился к Чике. Ну зачем я только спросил?! Трог — су-ук-а-а… сразу же удовлетворил мое долбо… дурацкое любопытство. На все сто!!! Ткнув меня сзади этой хренью. Пока я корчился от боли, лейтенант Стаг проводил краткую лекцию:
— Это наведенные фантомные боли. Абсолютно безопасно для здоровья, но помогает внушить почтение к командиру.
— Да что ж это такое?! — завозмущалась Юлька, порываясь выйти из строя и стукнуть бронированную тушу.
— Стоять! — заорал я, лежа на асфальте и превознемогая боль. — Все нормально! Это обычный армейский принцип, — я выдохнул сквозь зубы, — «Не умеешь - научим! Не можешь - поможем!» — шипя сквозь зубы, я поднялся. А «Не хочешь - заставим!»,
— Это стандартный разрядник-шокер Ш-24, — продолжил лекцию Стаг, не обращая внимания ни на меня, ни на стоны лежащего Чики, — или просто «Миротворец». Применяется подразделениями полиции в экстремальных ситуациях. Имеет несколько уровней мощности. Подготовленный человек может успешно противостоять ему после десятка тренировок.
— Чтоб я добровольно позволил себя тыкать этой штукой?! — с трудом поднимаясь на ноги, совершенно искренне возмутился Чика, услышав последнюю фразу.
— Кто говорит про добровольность? Это входит в стандартную программу подготовки, — абсолютно равнодушно пояснил лейтенант. — Через это пройдут все…
Федор Тютчев помнится, написал:
«Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать – В Россию можно только верить».И сие, как не печально — очень верно. Только вот слово «Россия», здесь бы сейчас заменил
Шевалье дю Террайль видимо вспомнив свою молодость оруженосца — стойко переносил «все тяготы и лишения». Ну ещё бы! Из оруженосцев выживало… или вернее доживало — только половина. Он больше помалкивал и реально старался научиться абсолютно новым для него знаниям. Кстати его девиз: «Делай, что следует, и будь что будет» — как нельзя лучше подходил для армии. Так вот он его попросил изобразить на камуфляже. Чика моментально проделал эту операцию на компе и уже на следующий день надпись, заключенная в щит красовалось на его груди.
Баярд обычно немного рассказывал о себе, все больше разные истории. Но как-то Чика вечером приколупался к нему с расспросами. И тогда он с гордостью поведал, пару фактов из своей биографии… (Я внимательно прислушивался).
— …вот тогда я и попал в плен. Но меня выпустили без выкупа.
— Это за что?
— За бесстрашие и благородство в бою, — «скромно» ответил ему рыцарь.
Скрывать или умалчивать о чем-то он считал ниже своего достоинства. Ну, а хвастовство в его время не порок. Это так… «чуть приукрашивание» событий.
— А королю Генриху VIII предложившему мне перейти к нему на службу… («Что тогда было весьма распространено, но им совершенно не одобрялось»). — Так вот ему я ответил: «У меня Один Бог на небе и одно Отечество на земле: я не могу изменить ни тому, ни другому».
«Молоток, мужик!», — мысленно одобрил я его поведение. «Наш человек!».
Потом начал рассказывать, как в пятьсот четырнадцатом сопровождал в военном походе в Италию французского короля Франциска I.
— Тогда я подготовил смелый переход через Альпы. А когда мы вступили в сражение — я храбро бился. И поразил тогда не меньше двух десятков врагов.
— Круто! — не смог сдержать восхищенного возгласа Чика.
«Да-а, если б ещё была пол-литра, то врагов было бы как минимум полсотни», — прокомментировал я про себя, но благоразумно озвучивать эту мысль не стал. Не хватало мне только дуэли на ржавых кочергах. Рассказчик пока из него был ещё тот. Как хроники какие-то вслух читал вслух. Потому что старался не материться, для связки слов. Это все равно, как если из рассказа гопника убрать весь мат — тогда так сразу и не поймешь, что тот вообще сказать-то хотел.
— За такое бесстрашие в бою, сам король, которому тогда как раз исполнился двадцать один год, пожелал быть посвященным в рыцари именно моей рукой! — он гордо продемонстрировал её всем желающим. — Я сначала отказывался от такой чести, — он «скромно» потупился, — но, король настоял. После посвящения я сказал ему только одно: «Дай вам Бог, сир, чтобы вы не знали бегства».
— А что потом? — не удержался Чика.
— Потом я получил от Франциска I под командование роту телохранителей.