Камешек в жерновах
Шрифт:
— Вот что я вам скажу, — то ли спорил с кем-то, то ли размышлял вслух здоровяк Гринш. — Если поставить в чистом поле лигу серых, а напротив всю нашу армию, то порубят нас как капусту, даже если ни один из наших воинов спину врагу не покажет. А если учесть, что враг сидит в неприступной крепости, так я совсем уж разгадывать замучился, как мы их побеждать собираемся. Да запусти мы всю нашу силу на городскую площадь, дальше-то что? Городская ратуша сама по себе крепость, а уж про северную цитадель я и не говорю!
— И что же ты предлагаешь? — презрительно прищурился Фарг. — Сесть и подумать
— Это ты брось, — отмахнулся раздраженный Гринш. — Ясности я хочу. Брюхо распороть на чужих мечах — много ума не надо.
— Подожди ломать голову, — отозвался Пекраст. — Кто знает, может, вовсе не для охраны Эйд-Мера серые ушли из Индаина. Может быть, они в Ари-Гарде уже давно. Сейчас главное — попасть в город, а там видно будет, что делать.
— Только что — попасть! — покачал головой Гринш. — Сколько лет ждать будем, пока банги ход продолбят? И нельзя ли было для такого дела место поближе к Эйд-Меру отыскать?
— А ты не рассчитывай, что банги долбить будут, а люди или нари в небо поплевывать, — весело отозвался Баюл с одной из телег, на которых вместе со своими инструментами и бочонками ехали банги. — Задача хорошего мастера подумать, в носу поковырять, затылок почесать да точку показать, куда бить следует, а дальше уж вступают такие, как ты, Гринш, крепкие элбаны, которым для отвлечения от ненужных мыслей нужна тяжелая работа.
Банги отозвались дружным хохотом, а Гринш только с досадой махнул рукой. Дан слушал эти словесные перепалки, смотрел по сторонам и думал, что на первый взгляд ничто вокруг не говорит о войне. Трава уже доставала до плеч, юрких малов и лайнов можно было угадать только по их крикам, и если бы не сгоревшие дома в опустевших деревнях да грязное небо… В стороне осталось пожарище на месте дома дяди Трука, вот уже приблизились старые горы. Не доходя до их подножия, Негос отправил вперед Дарлина и Омхана, выждал и повел отряд на расстоянии ли за спинами разведчиков. Дорога поднялась по каменным осыпям, нырнула в ущелье и поползла от обрыва к обрыву в глубь горных теснин.
— Нехорошие горы, мертвые, — недовольно бурчал Баюл, оглядываясь по сторонам. — Камень, он жить должен. Дышать, трескаться, оседать, камнепадами рушиться, а эти горы, что вокруг Дары сомкнулись, словно спят мертвым сном.
— Так ты уж постарайся с ними справиться, — посоветовал ему Фарг. — Тем более если они спят.
— В этом не сомневайся! — зевнул на телеге Парк и похлопал по пузатому бочонку. — У нас даже средство для пригорков этих припасено.
— А попробовать не дашь? — окликнул старого карлика Бруск.
— Я сначала скалу этим покормлю, а там уже ты сам решишь, — степенно ответил Парк и затрясся в беззвучном смехе.
— Стойте! — скомандовал Негос, оглядывая сходящиеся на дюжину шагов скалы. — Эх, будь я командиром серых, поставил бы здесь засаду и срубил бы весь наш отряд. Как думаешь, Омхан?
— К счастью, ты на нашей стороне, — выступил из расщелины стражник. — Иначе мне пришлось бы иметь в виду, что серые видят сквозь камень.
— За поворотом мост, — сказал Дан. — Я заезжал с дядей в эту деревню… Когда она была еще цела.
— Вперед! — скомандовал Негос.
От деревни не осталось почти
— Вот, — протянул руку Дан. — Это было главное здание деревни. Вон там стояло с полдюжины домов, а здесь жил староста, тут же собирались охотники, в пристрое хранились шкуры. Вон там стояли три дома, слева — сарай. Ближе к мосту — коптильня. А дубильня дальше, почти на склоне.
— Понятно, — пробормотал Негос и довольно добавил: — Как же хорошо быть командиром у толковых воинов! Где бы мне отыскать таких подмастерьев себе в мастерскую?
Воины нари, не дав себе ни мгновения отдыха, ставили шатры. Гринш и Бруск подтаскивали к началу моста камни, перегораживая его. Омхан остался у входа в ущелье, а Фарг стащил с телеги треножник с цепью, котел и немедленно отправил Дарлина за водой к речке. Банги сложили свое имущество поближе к костру и разбрелись по деревне.
— Что мне делать? — Райба подошла к Негосу и Пекрасту, скользнув по Дану взглядом, словно парня вовсе не было рядом.
— Пойдем со мной, — отозвалась Силба, которая за две недели пути не проронила ни слова. — Мне ясные глаза и быстрые ноги ой как пригодятся.
Райба упрямо наклонила голову, но послушно двинулась за карлицей.
— Не обращай внимания, — негромко сказал Негос Дану. — Тебе кажется, что она злится? Это пройдет. Она женщина. Пока она не понимает, что боль и у женщины и у мужчины одинаково падает в сердце. Просто у женщины она стекает по лицу, а у мужчины выходит через дыхание. Поэтому ее не видно. Ей кажется, что ты недостаточно переживаешь гибель Бродуса. Кроме того, ты был ответственен за пса, а Бродуса убил именно он.
— Что же мне делать? — растерянно спросил Дан.
— Ничего, — ответил Негос. — Отойди в сторону. Что-то делать с обиженной женщиной все равно что пытаться остановить дождь. Надо переждать.
— Эх, парень, — хлопнул мальчишку по плечу Баюл, — если дождь не мочит твою одежду, можно вовсе не обращать на него внимания. Пойдем-ка со мной, дай переговорить командирам наедине!
— Что делают твои друзья? — спросил Дан, когда они поднялись к остаткам дубильни и уселись на большой плоский камень.
— Каждый свою работу, — объяснил Баюл. — Пока она проста: они осматривают деревню, ищут любые приметы, которые говорили бы о подземном ходе.
— Безусловно, он в одном из домов! — воскликнул Дан.
— Может быть, — кивнул банги. — А может быть, и нет. Есть у меня сомнения на этот счет. Слишком уж все грубо сделано.
— Не понимаю. — Дан недоуменно окинул взглядом сожженную деревню.
Натянулись выбеленные Алателем шатры, поднимался пар над котлом Фарга, о чем-то беседовали Пекраст и Негос, шарили по развалинам банги.