Камикадзе на прогулке
Шрифт:
Это были очень неприятные для меня кадры, снятые крупным планом. Марков даже позднее предположил, что появившаяся фобия и стойкая неприязнь к энергон-камерам и вниманию со стороны журналистов и папарацци вызвана тем, что я подсознательно не желала попадать на какие-то снятые кадры, в том числе и из-за этого случая.
От ног остались одни лишь обугленные ступни, левую кисть руки тоже оторвало. И видок у меня тот еще был — в общем, труп обгоревшей во время взрыва девушки-врача, без ног — я была тогда в своей обычной медицинской, традиционной бело-серебрянной одежде Мастер-Целителя Роон, не мешающей проведению синтез-операций. И Донован Харрисон ловко на этом сыграл — у ренегатов действительно одним из главных правил было то, что они воевали только с Воинами, а не с женщинами, детьми и врачами.
Вот и облажалась по полной, за свою беспечность.
Донован, надо признать, умел делать сенсации на пустом месте. Но, по крайней мере, все же был очень вежлив и его короткое интервью, которое Вячеслав попросил меня провести, сначала не доставило мне, казалось бы, больших хлопот.
Но позже… Это интервью так мне аукнулось…
Донован предварительно предложил мне список своих вопросов, а Вячеслав — желательные ответы на них. Я не хотела участвовать в этом хорошо поставленном фарсе, но… Приказы начальства в общем-то в армии не обсуждаются, знаете ли. Так что я в итоге, как дура, с перепуганным, ошеломленным лицом, лепетала весь тот вздор, якобы отвечая на вопросы Донована в прямом эфире.
После биорегенератора чувствовала я себя, в общем, отлично, разве что с новыми коленями не все удачно сложилось с первого раза, из-за отторжения вновь синтезированных тканей. Но ничего такого сложного — просто нельзя было еще давать нагрузку на них и оставаться еще несколько часов на постельном режиме. В общем, я была уже в порядке, но приходилось строить из себя невинную овечку, жертву, которая еще не отошла от шока возвращения во Вторую Жизнь и все еще дезориентирована.
Ненавижу эту часть моей работы…
Но у Вячеслава Устинова я не первый раз выходила на первые роли из-за своей фотогеничности. Актерские данные у меня были хорошие, и на курсах подготовки к диверсионной деятельности нас обучали лучшие педагоги и актеры Федерации. И, в общем, на вражеской территории меня эта наука не раз выручала.
Лгать на гроэллеш практически невозможно — малейшая оплошность или несоответствие в мельчайших оттенках внутренних эмоциональных трелей — и ты прокололась. Так что жизнь и полевая работа на территории Союза Семей заставили меня очень хорошо вызубрить речевой и внутренний ментальный гроэллеш, и на записи интервью я выглядела вполне убедительно. Тем более, внутренние ментальные трели гроэллеш при интервью в эфир не шли, так что было необходимо следить лишь за мимикой лица, голосом и словами, которые говорила. Ничего такого, с чем бы я не справилась.
В общем, гроллами обо мне было уже снято несколько телепрограмм — все же сказывалась моя медицинская карьера. Так что, в целом, у меня была хорошая пресса у гроллов, несмотря на участие в войне и пару тюремных отсидок за военные преступления. Но это обычная практика для всех энерговоинов Омеги, принимающих участие в боевых операциях, несанкционированных гроллами. Я еще по сравнению с некоторыми — белая и пушистая, можно сказать. К тому же, мои участившиеся визиты в Роонхартисс, к моим новым друзьям и подругам, подавались на гролловском тиви как пример того, что воины Омеги хорошо относятся к законопослушным гроллам Союза Семей. Дело в том, что я по законам Союза Семей все еще была несовершеннолетней, и гроллы не имели возможности принудительно провести тотальную биологическую проверку. Поэтому статуса Отверженной я еще не умудрилась получить, в отличие от более взрослых своих товарищей по Омеге. И могла находиться на территории Союза Семей совершенно официально, по визе Семьи Роон. А гролловские телевизионщики и наше Министерство Обороны этим, мягко говоря, злоупотребляло.
Я ведь была солдатом — и не только на реальной войне, но и на информационной. Так что еще неизвестно, где от меня был больший толк генералу
Я довольно быстро вернулась в строй. Если гроллы-ренегаты таким образом пытались меня напугать — они сделали ошибку. И, так как я возобновила сотрудничество с генералом Устиновым, думаю, они себе же хуже в итоге и сделали.
Хотя… мне на мейл, кроме обычных писем, пришло еще одно, от гроллов-ренегатов Старших Семей, с официальными извинениями и заверениями о том, что подобные случаи не повторятся, и они, мол, приносят свои искренние извинения. Мол, они не воюют с детьми, женщинами и, тем более, врачами. А все беспредельщики, которые нарушают это правило, будут беспощадно караться.
Я не ожидала, что гроллы-ренегаты Старших Семей утрудят себя тем, что проведут свое собственное расследование. Но, судя по письму, они взяли за горлышко некоторых моих недоброжелателей, а кого-то, из совсем уж отмороженных, и вовсе удавили. В общем, провели некоторую разьяснительную работу в своих кругах. Так что контракты за мою голову и голову Антонио Гонзалеса, а также некоторых других Омеговцев были сняты — некому уже было раздавать подобные контракты.
Но меня ведь не обманешь — просто гроллы-ренегаты Старших Семей очень бережно относились к своим созданиям-артефактам, считали их неприкасаемыми. Мне ли не знать… По их замыслам мы должны были оставаться в живых любой ценой, как носители ценной генетической информации, которые рано или поздно передадут ее в следующее поколение. Чем же мы будем заниматься, живя, совершенно не важно. А тех преступников, которые забывали об этом, элита ренегатов беспощадно истребляла как Отсев. Так что были у ренегатов правила, и выполнялись они, пожалуй, не менее эффективно, потому что расплатой за грубое их нарушение была как правило смерть, без права на Вторую Жизнь. Быстро и прагматично, чего уж там…
В какой-то мере, наши создатели гордились нами, если артефакт начинал использовать свои уникальные качества по прямому назначению. Для боевых артефактов, к которым, надо полагать, я и принадлежала, мерой успеха создателей артефакта являлась их повышенная боеспособность, даже если такой артефакт, воспитанный в Федерации, сражался в Омеге против своих же создателей. Поэтому я, несмотря на явные признаки боевой энергоматрицы, так стремилась к медицинской карьере Мастер-Целителя. Этот дар был заложен в моей семье изначально, в нескольких поколениях врачей — задолго до вмешательства ренегатов, похитивших мою мать для своих экспериментов.
За Антонио Гонзалесом и многими нашими лучшими энерговоинами телевидение гроллов пристально приглядывало, и эта информация позволяла гроллам Старших Семей, особенно гроллам-ученым, оценить полезность тех или иных экспериментальных разработок, внедренных в артефакты впервые.
Многие гроллы-ренегаты, особенно из возвышенных, искуственно созданных модификаций рас, мыслили столетиями, даже тысячелетиями. Они экспериментировали с видом Homo Sapiens, искали удачные его модификации, стараясь полностью раскрыть потенциал людей. И ренегатов не сдерживали какие-либо ограничения Ассамблеи гроллов-Патриархов и главный его принцип — принцип добровольности. Вот почему официальная наука и медицина Старших Семей на многие сотни лет отставала от достижений гроллов-ренегатов. Они были сильнее, эффективнее, и эта безжалостная прагматичность привела к тому, что даже вооруженные силы и флот у этих отщепенцев-преступников были на порядок сильнее, а ренегаты и их ученые в значительной степени определяли техногенное развитие большинства цивилизаций Галактики. И уже несколько десятков, если не сотен тысяч лет регулярные войска гроллов Старших Семей, в иногда вспыхивающих противостояниях с ренегатами, могли их сдержать только количеством, а не качеством… К тому же, правящие круги многих планет неофициально состояли из ренегатов, котролирующих подавляющее большинство ресурсов планеты. Власть тянула к себе ренегатов неимоверно, и пробиться в эту элитарную команду мог разве что лишь очень талантливый профессионал, оказавшийся харизматичным и полезным для ренегатов.