Камикадзе. Эскадрильи летчиков-смертников
Шрифт:
– Подожди, – остановил я друга. – Если он выведет всех из казармы, значит, сигнала к построению не будет. Еще нет восьми часов. Сержант не заметит, что тебя нет.
Тацуно испытывал вполне понятный страх, но я предложил ему спрятаться за зарослями кустарника в тридцати ярдах позади казармы.
– Если они дадут сигнал к построению, ты сможешь просто выйти и встать в строй.
После некоторых колебаний мой друг успокоился. Мы побежали за кусты и сели на землю. К нашему удивлению, ничего не произошло. Через некоторое время Боров вышел и направился к своей казарме.
– Вот идет самый странный человек из всех,
Мы с Тацуно проболтали довольно долго, потом расстались.
Первые три месяца в летной школе прошли гораздо быстрее, чем во время базовой подготовки, я действительно учился летать. Наконец-то я оказался в настоящем самолете с мотором. У меня появились новые инструкторы. Точно так же, как во время полетов на планерах. Я тщательно изучал воздухоплавание, и время от времени Богомол или другие наставники предупреждали меня, чтобы я немного унял пыл. Приборную панель да и весь процесс полета я знал уже так хорошо, что в глубине души чувствовал готовность взлететь самостоятельно с первой же попытки.
Поднимаясь в воздух, я видел, как мчалась и менялась земля подо мной. В такие моменты я ощущал радость и силу, которая отгоняла прочьвсе мои боли и неприятности. Беды оставались на земле. Небеса были совершенно иной сферой. Ничто не могло причинить мне здесь вреда. Я принадлежал небу.
По сравнению с полетами жизнь на земле представляла собой яркий контраст. Постоянно и неустанно Богомол наказывал нас. Поскольку сломать курсантов теперь было нелегко, сержант ужесточал меры наказания, и наша злоба стремительно росла. Уже несколько ребят хотели убить его. Не знаю, как это удалось сделать, но кто-то раздобыл немного яда. Группа курсантов решила подлить отраву нашему надзирателю, и отговорить их удалось лишь после довольно горячих споров.
Однако мы начали сопротивляться более активно и уже не так утонченно, как раньше. Четверо или пятеро обычно придумывали способ мести и осуществляли его до тех пор, пока нас не наказывали. Только потом мы начинали разрабатывать новый план.
Богомол ходил с огромным хлыстом и щелкал им при каждом удобном случае. Владел он им великолепно и не очень сильным ударом мог причинить нестерпимую боль.
Однажды, получив хорошую порку, мы собрались в уборной, чтобы придумать новый план. Каждый вечер Богомол поздно возвращался из города, где пьянствовал и развлекался с проститутками. От него воняло спиртным и дешевыми женскими духами. Похоже, по ночам он поглощал огромное количество алкоголя, но утром в его лице и манере поведения не было никаких следов похмелья. Его способности в общении с женщинами, видимо, были еще более внушительными. По словам одного из пилотов, Богомол заслужил себе репутацию величайшего распутника, совершавшего невероятные сексуальные подвиги. Огонь похоти не затихал в нем никогда. Все это, казалось, противоречило нашему представлению об этом хладнокровном человеке со стальным взглядом, которым он представал перед нами днем.
Тем не менее мы решили извлечь выгоду из постоянных отлучек сержанта. Почти каждую ночь наш инструктор около полуночи плелся по коридору к пролету лестницы, который вел в его комнату в дальнем конце казармы.
Мы составили новый план и стали ждать, внимательно прислушиваясь к каждому шороху в нашей казарме. Долгое время стояла полная тишина. Минуты текли очень медленно. Наступила полночь, а Богомол
– Может, он не уезжал сегодня с базы? – предположил я.
– Нет, уехал, – убедил меня Накамура. – Я сам видел, как он смотался сразу после ужина.
– Да, – яростно прошипел Ока, – Богомол ни за что не упустит своей… Ну, вы сами знаете чего!
На нас постепенно начал наваливаться сон. Он окутал нас, как туман, когда дверь казармы вдруг распахнулась. В тускло освещенном коридоре прозвучали гулкие шаги, а через несколько секунд послышался страшный грохот. Испуганные, но очень-очень довольные, мы расползлись по своим койкам. Туго натянутая поперек лестницы проволока сделала свое дело.
На следующее утро Богомол появился с перебинтованным носом. Как обычно без единой тени улыбки на лице, он произнес:
– Я рад отметить, что некоторые из вас оказались превосходными шутниками. Хорошее чувство юмора часто помогает расслабиться. Все ребята из 4-й эскадрильи уже знали, что произошло.
– Сегодня, – продолжил сержант, – я тоже приготовил одну небольшую шутку. Просто для того, чтобы показать вам, что я внимательный человек и оценил ваши старания. Сегодня, пока стоит превосходная, теплая погода, во время физической подготовки вы наденете свою прекрасную летную форму. Смешно, правда?
Мы ждали этого с трепетом. Утром инструктор практически не наказывал нас. Определенно это было затишье перед бурей. Назначенный час наступил. Богомол сдержал свое слово и заставил нас облачиться в летную форму: легкие теплые комбинезоны, ботинки, кожаные шлемы, перчатки и рюкзаки с парашютами. Волны раскаленного воздуха дрожали над бетонной полосой, когда мы приступили к своей обычной гимнастике. Сначала комбинезоны служили как защита от жгучих солнечных лучей. Кто-то из ребят даже сказал, что нам всегда надо теперь выходить на занятия гимнастикой в такой форме. Я сильно в этом сомневался, потому что первые капли пота уже выступили у меня под мышками. Жара росла изнутри, не оставляя ни малейшей надежды на избавление от нее.
– Минут через пять ты поймешь, какую глупость сказал, – сообщил я одному из оптимистов.
– Да ладно тебе, Кувахара, – ответил он. – Не будь ты таким мрачным.
Когда мы выполняли отжимания, я процедил сквозь зубы:
– Через минуту ты все поймешь, дружище.
– Ничего подобного!
– Дурак!
– Сам болван!
С того момента, как я приехал в Хиро, никто еще не называл меня болваном. Страшно разозлившись, я поднялся на ноги:
– Вставай, щенок! Сейчас мы посмотрим, кто из нас болван!
Парень послушно встал и вызывающе улыбнулся. Я ударил его изо всех сил и тут же сам потерял равновесие. Сцепившись, мы упали на других ребят и неуклюже покатились. Раздались проклятия. Нас растащили. Ямамото схватил меня за руки.
– Хочешь, чтобы нас всех поубивали? – спросил он.
Среди нас сразу же появился Богомол с хлыстом в руках. Правда, эффект это возымело небольшой. Мы уже привыкли к побоям. Ожидая команды приступить к следующим упражнениям, я понял, какую совершил глупость. Внутри у меня уже все горело. Я задыхался. Горло пересохло. Капли пота скатывались со лба, заливали глаза, отчего все вокруг становилось туманным. Все мое тело дрожало, ноги подкашивались. Я не мог заставить себя посмотреть на Танаку, парня, с которым мы только что сцепились.