Камикадзе
Шрифт:
(убить вы его не убьете. чтобы убить здорового парня голыми руками, нужна выучка.)
– О! Жирный! Ты видел? – удивился, входя в кафе, Гребень. – Стоило на минутку опоздать! Наша Лорка пользуется спросом у пролетариата. Это хорошо. Пролетариат нам, как бы, классово близок. Правда?
Артем расправил необъятные плечи... улыбнулся. Он никогда не отказывался от хорошенько подраться.
Тип, нависший над столом, поднял глаза и посмотрел на парней. Голос его был пропитан угрозой, как ром-баба сиропом:
– Что-то забыли?
–
– Ага! В пиздюлятор кой-кому накатить! Мужик, ты не против?
Приятели типа так и не успели выбраться из-за стола. Когда на голову одному из них опустилась тяжелая
(их делают такими тяжелыми специально, да?)
пивная кружка, упал он не на пол, а прямо на стол... лицом в очистки рыбы, которую только что грыз.
Выходя из зала, Лора успела наступить одному из них тяжелой подошвой на лицо. Если хозяева и стали вызывать милицию, то забирать, кроме троих залитых кровью потерпевших, было некого.
Какое-то время они пили пиво возле станции метро. Парни предлагали вместе поехать в только им известный модный дансинг на Лиговке. Они отказались и решили вдвоем пойти в заведение неподалеку.
Было слышно, как скрипят, шатаясь под осенним ветром, ржавые уличные фонари. Лора была обута в испанские ботинки на толстой подошве. Не глядя под ноги, она шагала прямо по лужам.
Припозднившиеся граждане жались к освещенным участкам дороги. Иногда мимо проезжали патрульные машины. Даниил видел, как, расплющивая нос о стекло, милиционеры разглядывали их с Лорой. Лишний раз останавливаться и вылезать из машины милиционерам было лень.
Дойдя до заведения, они заказали по пиву. Даниил трогал набухающую разбитую губу и большими глотками пил из кружки. После адреналиновой инъекции руки дрожали.
Он молчал. Разговаривать о том, что, вот, мол, если бы... да, эх, жалко, парни подошли, а то бы я... и вообще, мало мы им... было глупо, а чего еще говорить, он не знал.
– Ненавижу! – наконец сказала Лора.
– Кого?
– Как кого? Их...
Даниил подумал.
– Парней, которые машут кулаками в пивнушках?
– Мужиков, воняющих, как бесплатный туалет!
– Что они тебе сделали?
– Они козлы! Вот что они сделали!
– За это и выпьем!
– Ты даже не представляешь, что такое мужики!
– Как это я не представляю, что такое мужики?
– Ты пришел, пожрал, сделал секс и спать лег. Никогда не пробовал представить, что чувствует женщина, когда все, что ее окружает, замешано на «делать секс»?
Даниил промолчал.
– Ужасно – бояться надеть платье, которое тебе нравится, потому что ты выйдешь на улицу и тебя начнут трогать. Потными руками... Ты выходишь из дому, и мудень, который душ принимал еще в прошлой жизни, тут же начинает тебя трогать!
Даниил вздохнул. Подобных разговоров он не любил.
– Странная у них в баре музыка играет.
– Когда Густав рассказывает об этих штуках... об освобождении...
– О красивых? Давай думать о них вместе!
– Я читала, что у нас в стране половина женщин – фригидны. Знаешь почему?
– Ты веришь газетам?
– Потому что мужики – козлы. И мир, который они построили, – козлячий мир. Хочешь сидеть дома – делай секс с кретином мужем. Хочешь делать карьеру – с кретином начальником. Знаешь девиц из высотных зданий? Они оформлены секретаршами и офис-менеджерами. А нужны, чтобы, когда босс... с брюхом, как бочка... решит отжигать, то ему не нужно будет покупать проституцию на улице. Эта девица приносит родителям зарплату... а те радуются, что дочурка нашла себе хорошую работу...
– Мы тоже козлы?
– Чего с вас взять? Вас всех убьют через два дня. А эти останутся. Вы хоть после этого благодетелей из себя не строите.
– А как же любовь?
– Любовь?
– Ну да. Читала «Ромео и Джульетту»? Есть такая книжка.
– Последний раз я произносила это слово в девятнадцать лет. Два года назад.
– А потом?
– Потом перестала произносить. Потом все поняла.
– В смысле – нет никакой любви?
– Типа того. То есть любовь – это, конечно... как сказать?.. это важно. Иногда мне жалко, что все так устроено. Что эти скоты сделали так, что сегодня уже нету никакой любви. Только – «делать секс». Причем лучше оральный... чтобы не напрягаться.
Даниил допил пиво. Подумал, стоит ли покупать следующее? Потом спросил:
– Хочешь вина?
– С чего бы это?
– Тебе не кажется, что именно сейчас имеет смысл купить бутылку молодого красного вина? Терпкого на вкус? Очень бы, знаешь, под разговорчик о любви хорошо пошло вино.
– Не знаю. Ну, хорошо. Давай выпьем вина.
Он заставил барменшу выставить на прилавок все вина, какие у нее были, и долго читал надписи на этикетках.
– «Хванчкара». Урожая прошлого года.
– Стоило столько времени умничать, чтобы купить такое говно.
Он налил себе полный стакан, выпил и налил еще один. Все как-то так совпало... Он все-таки стал рассказывать ей о Полине. Хотя и не собирался.
Он выдавливал гнойник, а в этом деле спешить нельзя. Так что «Хванчкару» пришлось покупать еще несколько раз. Он рассказывал ей о всемирном заговоре, который ему удалось раскрыть. О том, что раньше у него все было нормально. Как у всех. Нормальная работа. Нормальные приятели. Его любили девушки... самая важная девушка. А потом мир захохотал ему в лицо и оказалось, что не бывает на свете ничего НОРМАЛЬНОГО. Не бывает «самых важных девушек». Вернее, бывают, но только в кино. Ведь откуда мы можем знать, как «у всех»? Не исключено, что, когда наступает ночь, «все» ложатся в постели и принимаются грызть подушки... сгрызают их до дюжины за ночь.