Камикадзе
Шрифт:
В ее зеленых глазах стояли большие слезы:
– Бедный...
– Ага. Практически нищий. Духом. И мое есть Царствие Небесное.
– Остришь?
– А что, смешно получилось?
– Попробуй забыть об этом.
– Ты думаешь, я чем последние несколько месяцев занимаюсь?
– Просто ты еще не знал, что для этого нужно...
– А что для этого нужно?
– Я покажу тебе, что для этого нужно.
Она притянула его к себе за кожаный лацкан. Он увидел ее губы рядом со своим лицом и
– На самом деле для этого нужно очень немного.
28 сентября. Первая половина дня.
Если пить не долго, а ОЧЕНЬ долго, то никогда не знаешь, чем это кончится.
Кто-то решает поразговаривать с Богом. Кто-то слышит, как зеленые черти разговаривают с ним. У Артема все было проще. С утра он почесал щетинистый подбородок и сообщил:
– Желудок расстроился – не поверите! Дальше десяти метров от туалета отходить не рискую.
Они с Гребнем ввалились посреди ночи, поспали всего несколько часов, а потом разбудили их с Лорой:
– Одевайтесь, романтические влюбленные!
– Да! Одевайтесь! Башка трещит! Сдохну сейчас!
«Отстаньте, остолопы», – стонала еле живая Лора. Они не отставали. Они заставили их одеться и выволокли-таки из дому.
Заплетаясь ногами, они брели по пустой улице. Парни водили по сторонам незрячими глазами и хихикали. Час был ранний. Пива попить было негде.
На одном из ларьков висела очень длинная вывеска: «Пиво – Сигареты – Мясо – Водка – Сыр – Чипсы – Кока-Кола». Гребень сказал, что если добавить сюда же «Девушки», то он попросит в ларьке политического убежища.
Артем страдал и штурмом брал заведения, в которых имелся туалет для посетителей.
Они подолгу его ждали. Лора злилась:
– Сначала реши свои проблемы, а потом буди! Какого хрена вы нас разбудили?
Потом Гребень сказал, что в центре, неподалеку от Казанского собора, есть клуб... вернее, бар... он работает круглосуточно... там есть пиво, поехали, а?
В метрошной надписи «Канал Грибоедова» не хватало стартовой «К». Они поднялись по эскалатору и вышли на осенний Невский. На тротуаре лежали сухие, как «Мартини», листья.
Скучавший без дела уличный фотограф навел на них фотоаппарат, заулыбался и затянул:
– Простите-за-беспокойство-можно-вас-на-минуточку-давайте-сделаем-отличную-фотографию...
– О! Давайте действительно... это самое... Вы как? Когда еще представится случай?
– Не майся дурью. Далеко до твоего бара?.. в смысле, клуба?
– Недалеко. За углом. Сколько стоит групповое, как бы, фото?
– Смотря чем снимаем. Вам, наверное, на «Полароиде»? Чтобы сразу?
– Гребень! Посмотри на Артема. Нам сейчас придется мыть тротуар.
– Не хами!
– Давайте, давайте, встаем! Нет, не так...
Покривлявшись, будто ищет удачный ракурс, фотограф щелкнул камерой и выдал влажный серый квадратик.
– А где это... В смысле – где мы?
– Деревня! «Полароидом» никогда не снимался? Надо подождать. Сейчас проявится.
Они сунули фотографу деньги и, чуть не стукнувшись головами, нависли над карточкой. Силуэты на снимке проступали постепенно.
– М-да, – сказала Лора.
– Может, фотографу рожу набить?
– Знал, что плохо выгляжу. Не думал, что настолько.
В помещении Артем потрусил к двери с мужским силуэтом. Бестолково толкаясь у стойки, они долго выясняли, кто что пьет, заказывали и разбирались, кто будет платить.
Заведение было маленькое. Десяток деревянных столов, жестяные пепельницы с ажурными краями, пиво в дешевых кружках из толстого стекла. Наверное, вечерами здесь случались веселые массовые драки. Зачем было ехать в центр, чтобы усесться в этой дыре, Даниил не понимал.
Гребень закурил сигарету и сказал:
– Я тут пару недель назад домой заезжал. С сестрой разговаривал. Она мне анекдот рассказала.
– Большая сестра?
– Нет, как бы, маленькая. На одиннадцать лет меня младше.
– О! Мой любимый размерчик! Симпатичная? Познакомь!
– Значит, так. Еще раз услышу – убью. Это не шутка.
– Да ладно. Я ж так. Что с анекдотом?
– Да нет, анекдот-то, как бы, говно. Просто мне понравилось, как она его рассказывала. Было, говорит, у царя три сына: русский, немец и еврей.
Они посмеялись.
– Это еще не все. Было, говорит, у царя три сына: русский, немец и еврей. И сказал им царь: «Кто достанет для меня молодильные яблоки, тому я, как бы, отдам в жены свою дочь...»
Из туалета вернулся Артем. Он схватил кружку, присосался к ней и на стол поставил уже пустую. На секунду зажмурился:
– Не ту эмоцию назвали оргазмом!
Они тоже допили первое пиво, потом купили еще по одному и стянули кожаные куртки.
– Девчонки – это на самом деле, как бы, очень важно. Потому что все орут: «Мы! Мужчины!» А если разобраться, что такое мужчина?
– Да! Что такое мужчина?
– Мужчина – это, как бы, тот, у кого есть женщина. Если у меня такая тетка, что, когда я вхожу в клуб, все, как бы, сознание теряют, значит, я крутой. А если девушка моя, как бы, лошадь безгрудая, то и сам я – чмырь. Незачем пацанам нормальным при встрече подавать мне руку...
Артем задумался.
– А мне с девчонками не везет. Они всегда меня обманывали. А мне так хотелось... ну, понимаете... невинность потерять. Приятели-уголовники мне даже в постель теток запихивали. Все равно не получалось!