Камилла Клодель
Шрифт:
Можно с уверенностью сказать, что в основу драмы легла связь Огюста Родена и Камиллы Клодель.
В Норвегии Роден стал знаменит довольно рано. Известный норвежский скульптор Густав Вигеланн, друг Ибсена, долго работал в Париже, неподалеку от французского мэтра, и был под сильным впечатлением его искусства. Жил в Париже и еще один друг Ибсена, живописец Фритс Таулов. Он общался
Пьеса эта написана, напоминаем, в 1899 году, но в отношении судьбы Камиллы она оказалась страшным пророчеством. Что же до Родена, то и в его внутренний мир здесь приоткрываются кое-какие двери.
Вот короткое содержание пьесы. Профессор Рюбек, гордость своей страны, отдыхает на водах с женой Майей, молодой, очень земной женщиной пылкого темперамента, что-то вроде омоложенной и приукрашенной Розы Бере. Рюбек устал; он лепит одни бюсты, на великие темы вдохновения больше не хватает. Тут появляется Ирен, его прежняя подруга, в сопровождении немой дуэньи, олицетворения смерти. Ирен рассказывает свою печальную историю — историю покинутой им женщины, тем более патетическую, что именно она была вдохновительницей и моделью величайшего творения скульптора “День Воскресения”. Ирен доведена до грани безумия метаниями от мужчины к мужчине, родами, затем утратой детей; она даже выставляет себя напоказ на подмостках кафешантана — она, чье царственное тело некогда служило моделью для “Воскресения”.
Рюбек пытается осознать всю меру несчастий, порожденных его слабостью, и догадывается, что за ним пришла смерть. Тем временем Майя, разочарованная тем, что он так и не показал ей, как обещал, “красоты земные с вершины горы” — на что Рюбек уже не способен, — сходится с охотником на медведей Ульфхеймом, человеком простым и неистовым.
Рюбек и Ирен встречаются в последний раз, и финальный диалог — исступленный, покаянный и безумный — вырывается из-под контроля сознания и завершается смертью. Символом ее служит лавина. Майя со своим
“Когда мы, мертвые, пробуждаемся” — нечто вроде прозаической версии “Обмена”. Это пылкое выступление в защиту истины как единственного источника счастья и необходимого условия творчества. Отречься от своего истинного призвания, оттолкнуть человека, который помогал реализовать это призвание, — значит отказаться от счастья и обречь себя на бесплодие и рутину или безумие, ведь оно, возможно, и есть оборотная сторона того и другого.
Роден-Рюбек, утративший свою жизненную силу, доживающий век светским портретистом, Камилла-Ирен, безумная и пожизненно заточенная, — это как бы два лика общей судьбы. Счастье недостижимо, виной тому изначальное несовершенство человеческой натуры, хотя последнего тезиса Ибсен никогда не признавал, отыскивая причины то в неблагоприятных социальных условиях, то — позднее — в слабости, присущей особо чувствительным людям. Именно их судьба какое-то время балует, чтобы после низвергнуть, потому что у них не хватает энергии идти до конца в своем стремлении к свободе. Но наш разбор — не литературный анализ. С точки зрения биографа художницы, на пьесу Ибсена важно взглянуть как на эхо тех разговоров и пересудов, которые велись в кругу друзей и знакомых Камиллы и Родена. Ибсен слышит шепот любопытства, осуждения и сочувствия, без которого не обходится ни одна общеизвестная связь, и придает ему резонанс, громом поражающий наш слух. Именно в пьесе острей воспринимается горький привкус безнадежности и непоправимости этой грустной истории. Возникает впечатление, что драма знаменитых любовников переросла их самих, что власть над собственной судьбой в какой-то момент от них ускользнула и это обрекло их на гибель.
Никто никогда не определит, какова доля реальных фактов, а какова — гениальной интуиции в пьесе “Когда мы, мертвые, пробуждаемся”. Это и не важно. Пьеса — такая, как она есть, — впечатляющий документ эпохи: история Камиллы Клодель и Родена, которые, расставшись, утратили и главную часть собственного “я”.